Свой юбилей Герман отмечает в Хельсинки

а журналисты «Вечёрки» рассказывают об участии в съемках его фильмов

Трудно быть
богом режиссуры

20 июля исполнилось 70 лет Алексею Герману

Утомленные съемкой,
или Как снимался фильм «Хрусталев, машину!»

Съемки фильма велись более четырех лет. Одна из сцен снималась в Институте им. Д. О. Отта, ведь по сценарию действие происходит в медицинской клинике. Автору этих строк повезло - целый день она наблюдала рабочий процесс съемок, заглянула в святая святых - творческую лабораторию режиссера, артистов... Все происходило в марте 1996 года.
...Как это часто бывает у киношников, начало фильма снималось в конце. Черноусый генерал-майор Юрий Кленский (актер Юрий Цурило) легко поднимается по лестнице, где на ступеньках его поджидает дежурный с докладом. Генерал, почти не останавливаясь, стремительно уходит вглубь института - там молоденькая медсестра подает ему белый халат...
Этот коротенький эпизод заставляет изрядно попотеть Юрия Цурило. В белом шарфе, накинутом поверх генеральского мундира, с чужим пальто под мышкой и шляпой в руке много раз актер в быстром темпе молодцевато поднимался по широкой институтской лестнице. И обрывал доклад дежурного подполковника, слегка дотрагиваясь шляпой до его лица.
«Ты понимаешь, что ты наделал, переодевшись в чужое пальто? - втолковывал актеру  Алексей Герман. - Тебе тяжело, а ты идешь на «легких ногах»!»
«Тогда я не успею на нужной фразе остановиться», - парирует Кленский - Цурило.
«Но это не важно!», - негодует режиссер и показывает, чего он, собственно, добивается от актера.
Мгновение - и Алексей Герман становится... то генералом Кленским, то дежурным подполковником, то, наконец, молоденькой медсестрой.
«Этот сценарий написан по воспоминаниям близких нам людей, - рассказала в перерыве сценарист Светлана Кармалита. - Мы использовали семейные архивы, но даже автобиографические заметки не могут передать другому человеку всю полноту собственных ощущений, которые испытываешь, переживая какое-либо событие в своей жизни. Моего деда расстреляли в 37-м, а мы об этом узнали только двадцать лет спустя. Это сильно повлияло на меня, и свои ощущения я постаралась передать в сценарии... А вообще о сталинизме я пишу всю свою жизнь».
«Это будет самая дорогая картина в Питере, - признался Алексей Юрьевич. - За 4,5 года съемок потрачено 1 млн. 200 тысяч долларов, которые дали французские спонсоры. Этих денег оказалось совершенно не достаточно. И мне никак не объяснить французам, что за это время цены у нас увеличились в 4000 раз! Если бы не помощь «Роскино» и мэрии Санкт-Петербурга, работа над картиной бы застопорилась».
Еще один эпизод снимался в  вестибюле  института, где дородная золотозубая  гардеробщица в белом халате и белых перчатках без пальцев прислонилась  к деревянному узорчатому «барьеру». Недалеко от нее стоит девочка в серой шубке, она держит на руках дворняжку с забинтованной головой, а рядом с ней - уже знакомый нам дежурный подполковник. Увидев входящего генерала Кленского - Цурило, он спешит сообщить ему, что животное привезли на операцию. Генерал отмахивается от офицера - ему некогда, он идет к гардеробу и перепрыгивает на глазах у изумленной гардеробщицы «барьер» - она только и успевает протяжно произнести: «Во-о-о!» А Кленский - Цурило хватает первое попавшееся пальто с вешалки, берет валенки и стремительно уходит через  боковую дверь, где слышится громовое «ура!» - приветствие младшими офицерами старшего.
Но, как это обычно бывает, не сразу удается достигнуть последовательности событий: кто-то что-то забыл сделать - повесил не тот халат, кто-то не вовремя выглянул из-за вешалки, кто-то случайно попал в кадр... Все повторяется снова: уже в сотый раз генерал берет гардеробную высоту, и у золотозубой бабы уже нет сил удивляться  «Во-о-о!»). Уже хрипло кричат «ура!», а репетициям не видно конца...
«Товарищ генерал-майор, собаку привезли, операцию делать будем», - докладывает  дежурный. «Стоп! - останавливает съемку Алексей Юрьевич. - Где девочка с собачкой?» Требовательный взгляд режиссера отыскивает эту стоящую невдалеке «скульптурную группу». «Возьми эту замечательную собачку и стой здесь», - обращается он к девочке, указывая на обведенный мелом круг. Но тут помощник ни с того ни с сего стал поправлять повязку на голове животного.
«Я вас умоляю, не трогайте собаку: у нее хорошо уши торчат, как нам и нужно для съемки, - вскипел Герман, но тут  же остыл и умоляюще попросил съемочную группу: - Ну, еще разок, еще чуть-чуть...»
Утомленные репетициями люди как-то умудрились внутренне собраться, сосредоточиться на  последних дублях, только забинтованной собаке никак не совладать с усталостью - она раз за разом зевает. Зато режиссер Герман, видимо, усталости не знает. Он терпеливо работает с каждым актером, почти над каждой  репликой - только чтобы добиться нужного результата...
«Ты должна произнести «во-о-о!» так, как будто говоришь: «Во-о-о, дурак!», - наставляет режиссер смущенно улыбающуюся гардеробщицу. - Или еще лучше: смотри мне прямо в глаза, представь, что я твой любовник. Представила? А теперь с чувством говори: «Во-о-о, дурак!».
Наконец после пяти дублей нужное «во-о-о!» было найдено и громкий голос Германа возвестил: «Все по местам. Аппаратная! Мотор! Камера! Начали!»
«У меня снимаются в основном непрофессиональные актеры, - рассказывает режиссер в минуту отдыха, держа в руках стакан с чаем. - Хотя, конечно, главные  роли исполняют профессионалы: Юрий Цурило, Нина Русланова, Юри Ярвет».
«Вы делаете политическое кино?» - интересуюсь я. «Нет, - хитро прищурившись, говорит Алексей Юрьевич, - я просто рассказываю историю... Мне кажется, что сейчас идет борьба коммунистов с... коммунистами. Я не симпатизирую большевикам, но справедливости ради надо сказать, что при них я снял бы эту картину быстрее... Снял же я «Лапшина» за один год!» И, допив чай, режиссер вернулся на съемочную площадку.