Юрий Григорович: У меня «баядерка» идет без слонов и тигров

Пятый год подряд Мариинский театр отдает в межсезонье свою сцену Краснодарскому театру балета под руководством Юрия Григоровича. Жест отчасти символичный - именно здесь Григорович начинал свою карьеру танцовщика, а потом и хореографа.

Оставалось менее часа до начала спектакля «Ромео и Джульетта», и, несмотря на то что Юрий Николаевич торопился делать какие-то последние замечания своим танцовщикам, он согласился поговорить с вашим корреспондентом.

Две жизни - ленинградская и московская

- Когда в прошлом году отмечали ваш юбилей, вы сказали, что прожили «два раза по сорок»...

- Два раза по сорок - это как две жизни, не такие уж маленькие: первая - ленинградская, вторая - московская. В Ленинграде, на Моховой, я и родился. А последняя моя питерская квартира была на Мойке, рядом с Пушкиным. Я люблю этот город и привязан к нему. Слава богу, семнадцать лет протанцевал на Мариинской сцене. Тут я начал работать и как балетмейстер...

- А ставить вы, кажется,  начали в 20 лет, совсем мальчиком.

- Да, сразу после окончания училища. Втянул меня в это дело балетовед Юрий Слонимский - привел в детский коллектив ДК им. Горького, и там я поставил свой первый спектакль, «Аистенок». Кажется, он шел там до недавнего времени.

- Почему вы в свое время уехали в Москву? Ведь у вас здесь, в Кировском, были такие победы: «Каменный цветок», «Легенда о любви»... 

- Ой, это долгий разговор, отдельная тема. Да многого я уже и не помню... Ну, возникли обстоятельства, заставившие меня из Кировского уйти, хотя у меня тут были замечательные единомышленники - Ирина Колпакова, Алла Осипенко, Анатолий Грибов. Потом Министерство культуры пригласило меня в Большой театр. С тех пор живу в Москве. Сейчас было сорок лет, как я поставил в Большом «Спартака». Уже какое поколение его танцует! От Васильева Владимира до Васильева Ивана!

У меня «Баядерка» идет без слонов и  без тигров

- Что-нибудь за это время в спектакле изменилось?

- Немножко. Вообще говоря, если спектакль живет десятилетия подряд, перемены неизбежны. Искусство танцевания на месте не стоит. Ни «Спящая красавица», ни «Баядерка» не идут так, как они шли во времена Петипа.

- Весь этот архаический антураж - фанерные  слоны и плюшевые тигры в «Баядерке» - как это может существовать на сегодняшней сцене?

- У меня «Баядерка» идет без слонов и без тигров. Хотя  в главном классика не стареет. Думать иначе - это все равно что предпочитать Сальвадора Дали - Рембрандту только на том основании, что первый родился на сколько-то сотен лет позже второго. И еще раз скажу: классика не стареет. Потому она и классика. А уж кто как ее интерпретирует - дело другое. У нас были две грандиозные балетные труппы, и они таковыми и остались - труппа Большого и труппа Мариинского. У меня, когда я работал в Большом, было в распоряжении 250 артистов - где еще такое найдешь? В «Гранд-опера», где я недавно ставил, - всего 170.

Дисциплина - и никакой анархии!

- Что значит управлять балетной армией в 250 человек? Что для этого требуется?

- То, что требуется, называется словом «дисциплина». Никакой анархии.

- Вас вроде бы как-то назвали Сталиным русского балета...

- Это глупо. Я просто делал то, что считал нужным. И дирекция меня поддерживала. За это мне и деньги платили. Вот говорят, что я в Большом театре все ставил сам и больше никому ничего не давал... Не так: за те 33 года, что я там проработал, у меня перебывало сорок балетмейстеров, ставивших помимо меня. Да и как бы я мог со всем справиться? Ведь кроме постановочной у меня была большая  административная работа.

Волочкова - человек трудолюбивый и способный

- А какая труппа, по-вашему, лучше - московская или петербургская? И какая школа?

- Ой, не надо ничего сравнивать и расставлять по номерам - номер один, номер два... Есть разные особенности, характеры - как у людей. Петербургская школа, может быть, более холодная и более чистая. Московская - более темпераментная. Но они похожи.

- Балетоманы наши говорят, что петербургская школа свой стиль теряет.

- Может быть. Руководителей нужно хороших назначать, чтобы стиль не терялся. Вот и все.

- Что будет с вашей краснодарской труппой теперь, когда вы приняли приглашение Большого театра?

- В Большом мне работы хватит, но и краснодарцев я не оставлю. Это все мои дети, мы работаем вместе больше десяти лет.

- И Волочкова...

- Она в Краснодарском театре не работает - только приезжает на спектакли. Волочкова человек удивительно трудолюбивый и способный. Сейчас она в очень хорошей форме. Я с удовольствием с ней работаю, хотя определенные ограничения имеются: в балете, как и вообще в театре, существует понятие «амплуа». Не знаю, как бы Волочкова станцевала, например, «Тщетную предосторожность». Наверное, никак.

- Изменился ли балетный артист за последние десятилетия? Сейчас совсем другая телесная культура - все растянуты, как гимнасты, очень атлетичны...

- Да, все меняется, и профессиональные навыки в том числе. Мы же тоже берем отовсюду: многое пришло из бытового танца, из спорта. И все это, врастая в классическую систему танца, дает ему новую жизнь...

Когда Павлову спросили, что она чувствует, когда танцует, она сказала: «Я хочу, чтобы через мои движения было сказано о моей душе». Сейчас этого мало.

Душевность почему-то уходит из балета - мне так кажется.

Досье

Юрий Николаевич Григорович родился в Ленинграде в 1927 году. С 1946 по 1961 год был солистом Кировского театра, а с 1962 по 1964-й - балетмейстером. В 1964 году стал главным балетмейстером Большого театра, а с 1988 по 1995 год возглавлял балетную труппу ГАБТ в качестве художественного руководителя. С 1996 года он руководит балетной труппой Краснодарского музыкального театра. В марте 2008 года вновь приглашен в Большой театр на должность балетмейстера.

Беседовала Марианна ДИМАНТ

Фото Натальи ЧАЙКИ