Когда бы не Елена, Что Троя вам одна, ахейские мужи?..

В Театре оперы и балета Петербургской консерватории ставят «Прекрасную Елену» Жака Оффенбаха. Премьера намечена на 29 марта. Корреспондент «Вечернего Петербурга» побывал на одной из репетиций

- Почему именно «Прекрасная Елена»?

- Во-первых, «Елена» мало где ставится. А во-вторых, она дает студентам возможность овладеть синтетическим жанром: там идет смена номеров вокальных и разговорных - такая вот опера на полпути к оперетте. Мы называем это «комической оперой», или «лирико-гротесковой комедией», или «комедией гротеска».

- Еще вы называете «Елену» оперой-памфлетом. Что это означает?

- Во времена Оффенбаха в театрах - и в операх, и в драматических спектаклях на античные сюжеты - господствовала патетика. И он решил над этим пафосом посмеяться. И не только над дурной театральщиной - в образах героев в античных одеждах Оффенбах высмеивал и недобросовестную власть, и святых, для которых нет ничего святого.

Мы делаем то же самое. В жизни ничего принципиально не меняется: все это есть и сегодня, все это вечно. Но вечна и любовь, и только она может исправить ситуацию - даже отменить Троянскую войну.

- Оффенбах публику намеренно эпатировал. Сейчас вы тоже рассчитываете на скандал?

- Мы не ставили задачи шокировать зрителей. Просто хотим задать им те вопросы, которые волнуют и нас.

- «Елена» идет сейчас и в «Санкт-Петербург опере». Ваша версия более приближена к оффенбаховской?

- Мы рассказываем совсем другую, нежели они, историю. Надо сказать, что в оригинале много архаики. Сейчас нам не всегда понятно, над чем люди во времена Оффенбаха смеялись. Мы купировали ряд сцен, чтобы действие развивалось более стремительно и интересно. Я даже убираю второстепенных персонажей, Агамемнона и Ореста, чтобы крупней подать жреца Калхаса. Или там была сцена игры в какой-то гусек. И что это за гусек, в какого гуська они играют - непонятно.

Но место действия мы не меняли, на Луну персонажей не отправляем. Все, как положено, происходит в Греции, в Спарте.

Когда я задумывал работу - хотелось решить ее в стиле советских мультфильмов для взрослых, где античные сюжеты рассказывались иногда в несерьезной эстетике.

Костюмы героев гипертрофированы - под этими огромными латами скрываются обычные, тщедушные люди, которые лишь строят из себя героев. Или вот жрец Калхас, человек не очень симпатичный внешне. Женщины его не любят. Поэтому он при знакомстве представляется именем какого-нибудь бога - мол, бог вселился в него, так что - будьте любезны...

- Кто у вас занят?

- В театре есть профессиональная труппа - и есть очень много студентов, которые проходят практику. На этот спектакль мы в основном набирали студентов или аспирантов Консерватории. Но, конечно, занимали и солистов труппы. Музыку исполняет оркестр нашего театра под управлением очень талантливого молодого дирижера Сергея Федосеева.

- Долго пришлось работать?

- Нет, справились очень быстро. Идет второй месяц работы, и мы уже выходим на премьеру. Сейчас театр таков, что долго репетировать, к сожалению, не получается - все поставлено на поток. Поскольку времени мало, приходится работать по 12 часов в сутки.

В самом деле, пока трудно сказать, чем кончится дело. На репетиции, как всегда, весело: толпятся шикарные эллины, бродят рабочие сцены; «Где Парис?!» - доносится по внутренней связи. И Парис выходит - весь модный, в белом хитоне-мини с золотой каемочкой...

Оффенбах - он и есть Оффенбах. Его античность дорога всем школярам, кто засыпал над супином и генитивом и мучительно зависал над гениальными строками Вергилия. Будем надеяться, что приуготовляемая мистерия вдохнет новую жизнь в славную традицию беззаботного дуракаваляния-в-хитонах.

Федор Дубшан