Николай Сванидзе:

Медведев разбирается в музыке лучше, чем я

На днях в «Буквоеде» на Восстания» Николай и Марина Сванидзе представили Петербургу свой новый проект, который уже называют главной политической публицистикой года, - книгу «Медведев». Первоначальный тираж - 10 000 экземпляров.

Книга, вышедшая в издательстве «Амфора», - это сборник разговоров супругов Сванидзе с нынешним главой государства, а на момент написания - еще главным кандидатом на эту должность. Восемь вечеров - восемь бесед велись в непринужденной обстановке, под любимую музыку Медведева.

Вашему корреспонденту повезло - удалось задать несколько вопросов Николаю и Марине лично. Спросил о том, каково писать такую книгу. Как это - разговаривать с ее вдохновителем и главным героем? И какой книга им представляется сейчас, после нескольких месяцев правления Медведева?

- Как были организованы ваши встречи?

Николай: - Каждая была длиной часа по два с половиной - три. Вечером, в его резиденции. Когда мы приходили, Медведев брал виниловый диск, достаточно профессионально вертел его в ладонях и ставил музыку. Разбирается он в музыке точно лучше, чем я. Там был тяжелый рок, «Deep Purple»... был Энгельберт Хампердинк.

Что меня удивило - он ни разу не интересовался, о чем сегодня пойдет речь. Ни разу не попытался заранее получить от нас какие-нибудь вопросы. Каждый раз с его стороны это был полный экспромт. Он не уставал - во всяком случае не показывал этого. Был любезен, терпелив.

- Как вам кажется - чем были эти разговоры для самого Медведева?

Марина: - Нам при первой же встрече с Медведевым стало очевидно, что по каким-то внутренним причинам для него это очень важно. Ему хотелось высказаться. Причем это желание у него было еще до того, как он сделался президентом.

То есть он не испытывал во время собственных ответов какого-то «формального» ощущения - временами он даже настолько погружался в собственные соображения, что потом всплывал оттуда и спрашивал: а что, пластинка уже кончилась? Поэтому нам кажется, что Медведев говорил нечто важное для себя и - соответственно - для всех остальных.

- Вы могли бы сказать, что ваш собеседник для вас был загадкой? А если нет - каков он?

Н.: - «Загадка» - такое романтическое слово... Не могу сказать, что Медведев - загадочный персонаж. С другой стороны, заявить, что мы его прямо-таки раскололи, - тоже нельзя. Мы же не профессиональные психоаналитики - мы историки. И потом: взрослого человека невозможно так запросто раскрыть за несколько встреч. Поэтому я думаю, что он способен еще удивлять нас всех - в том числе и нас с Мариной. Но он не темнил с нами. Гарантии дать не могу, но мне так кажется. Не было сказано ни слова, чтоб отвести куда-то в сторону от наших вопросов - за это я могу поручиться.

- Просто ли разговаривать с президентом?

М.: - Никаких проблем, никакой скованности не было. Было даже, наоборот, обманчиво расслабленное ощущение. Разговариваем, едим грецкие орехи, пьем чай.

- Была ли правка ваших рукописей?

Н.: - Редактура, конечно, была. Но редактировал Медведев только себя - свои собственные слова. И редактирование вообще носило скорее характер стилистический. У него мама - филолог, и, видимо, этот перфекционизм в письменном русском привит с детства.

- Ставили вы перед собой какие-то особые задачи?

М.: - Любая информация о первом лице, которую можно представить гражданам, - уже есть благо.

Н.: - Я боялся, что у нас не получится написать интересно. А это - самая главная задача такой книжки. Других задач я не ставил.

Предложение к нам поступило в феврале, когда всем уже было ясно, что Медведев - наш будущий президент. Ведь тогда мы очень плохо его себе представляли. Это сейчас позади выборы, несколько месяцев, вся кавказская история...

- Вы можете сказать, что наступила ожидаемая многими «медведевская оттепель»?

Н.: - А что, похоже на оттепель? Вы даже сидите в куртке - думаю, вам не слишком тепло... Если по существу - никакой оттепели нет. Пока ее и не может быть - в ситуации международного обострения, просто по определению. Будет ли она в дальнейшем - поглядим.

- На обложку вашей книги вынесена цитата: «Медведев - историчен». Говоря об  этой перспективе - насколько за исторической персоной, маской Медведева вам удалось увидеть живого человека?

Н.: - Я не уверен, что на Медведеве есть маска. Нет ее, по-моему. Что касается наших задач - они были двоякие. Конечно, он был интересен сам по себе. Но особенно хотелось узнать, что ожидает всех нас.

М.: - Что касается исторического контекста - нам давно кажется, что русская история такая сложная, тяжелая и жесткая, что отпечаток на кого угодно наложит.

Н.: - Добавлю еще к портрету. Он мне не показался злым человеком. Я боюсь людей с комплексом неполноценности. Они все время что-то доказывают всему миру, в основном - за счет окружающих. У него такого нет. Психически устойчив, с нормальной нервной системой, с нормальным, студенческим таким - приятным чувством юмора. Нормальный, ненапрягающий человек. Это неплохо. Хотя, конечно, абсолютно ни о чем не свидетельствует.

М.: - Может быть, именно присутствие женщины выявило какие-то определенные черты характера. Стало ясно, что он привык уверенно себя чувствовать в дамском обществе - без комплексов. И это тоже существенный момент для страны.

- Насколько оригинален этот проект? Писалось ли уже что-то подобное о других правителях?

- Н.: - Проект... относительно оригинален. Насколько я знаю, была другая книга о Путине - «От первого лица». У нее было три автора-журналиста. Они разговаривали с Путиным, он отвечал, потом это шло в книжку.

Мы поступили так же, но дополнили этот вариант. Еще у нас высказываются близкие ему люди - жена, сын и пара-тройка его давних знакомых. Причем мы специально не брали людей из политической элиты первого ряда. Они правду не скажут. Зачем это нужно?

Нам очень понравился его сын. Во-первых, хорошие отношения между двумя мужчинами в семье - старшим и младшим. А во-вторых, парень не производит впечатление испорченного ребенка. Это обнадеживает.

- Жалеете ли вы о чем-то, о чем тогда не спросили?

Н.: - Не жалею. Тогда бы я и не задал этого вопроса. А сейчас бы - спросил у него о концепции нашей внешней политики. Чего мы хотим? Есть у нас свои задачи или нам просто надо быть анти-Америкой?

У Америки есть своя концепция. Они, как умеют, навязывают демократию всему миру. А мы - что?

И спросил бы, конечно, касательно ситуации на Кавказе. Потому что меня очень пугают некоторые последствия происходящего.

- Насколько я понимаю, вы говорили с Медведевым в разгар предвыборной кампании... Как человек себя ведет в это время? Как он себя чувствует?

М.: - Мы спрашивали про его ощущения. Он отвечал, что рисунок поведения абсолютно не менялся. И до, и после - одно и то же.

- Что оказалось для вас самым сложным?

Н.: - Поскольку было ясно, что в книге будут не только слова Медведева, но и наши тексты, - самым сложным было определить, что это будет. Мы видим человека в первый раз. А как писать о том, о чем не знаешь? «Когда был Медведев маленький»? Неинтересно это нам, да и не биографы же мы. Интересно, что это за политик сегодня. Кто возглавляет нашу страну? Что нас ждет?

Поэтому мы выбрали некий «параллельный» жанр - такое вписывание Медведева в некий исторический контекст. Очень сложно это объяснить. Проще прочитать книжку.

Федор ДУБШАН, фото автора