Верность дому своему

Кто из петербуржцев, удостоенных мемориальной доски, дольше всех прожил на одном месте?

В сентябре 1891 года Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк писал матери о церемонии похорон Ивана Александровича Гончарова: «Самое замечательное, что я слышал о нем, - это то, что он прожил в одной квартире безвыездно тридцать лет».

Этот же срок значится и на мемориальной доске, установленной на доме № 3 по Моховой улице. Интересно, что на этой доске, созданной архитектором Николаем Леонтьевичем Бенуа в 1893 году, тоже акцентируется внимание не на литературной деятельности писателя, а на длительности его проживания в этом доме. Неужто прав был Мамин-Сибиряк в том письме о похоронах Гончарова, что «публика его забыла»?!

Да нет, Гончарова и сейчас помнят и даже читают.

Однако обратим внимание на длительный срок проживания в одном доме. Ведь, как правило, памятные доски на домах охватывают значительно меньший временной отрезок, связанный с какой-либо выдающейся личностью. К слову, исследователи жизни и творчества Гончарова нашли документы, свидетельствующие о том, что уже в 1857 году в одном из писем Иван Александрович указывал свой адрес: Моховая, 3. То есть получается, что жил он в доме Устинова не тридцать лет, а по меньшей мере тридцать четыре.

Но и это ничто в сравнении с постоянством другого писателя, жившего также в доме № 3, только не по Моховой, а по Рузовской улице. Доме, ничем не примечательном. Разве только двумя надстройками, осуществленными в 1890-м Карлом Вергеймом и в 1913-м - Эрихом Густавсоном. Имя писателя Николая Евгеньевича Буренина, которому посвящена установленная на этом доме по проекту Татьяны Милорадович мемориальная доска, также для большинства мало примечательно. Потому что почти ничего не говорит даже читающим людям. Зато в противовес доске, посвященной Гончарову, в тексте этой доски обращено внимание на деятельность писателя Буренина. «Активную, революционную». Но гораздо примечательней как раз срок. Николай Евгеньевич жил здесь с 1890-го по 1962-й, то есть семьдесят два года из прожитых им восьмидесяти шести.

К месту вспомнить, что ветеран революционного движения... формально не состоял в Российской социал-демократической рабочей партии. Выходец из богатой купеческой семьи, он был, так сказать, сочувствующим. По поручению Ленина переправлял в Россию газету «Искра», в 1905-м организовал переезд Ленина из Стокгольма в Гельсингфорс. Из оригинальных его дел следует упомянуть организацию в 1913 году в Петербурге Общества изящных искусств, члены которого легально проводили в нем работу большевистской партии.

В 1927-м, в десятую годовщину Октября, Институт Ленина и Музей революции СССР решили откомандировать Николая Буренина на поиски ленинских реликвий в Финляндию. К таковым отнесли предметы обстановки комнаты финского социал-демократа Густава Ровио, который был ответственным за безопасность Ленина во время пребывания его в Финляндии и за связь с ЦК партии и Петроградом. В начале 1929-го он получил разрешение на вывоз ее в СССР, в Ленинград. К слову, мемориальный музей Ленина в Хельсинки, открывшийся в 1976 году, находится именно в доме Густава Ровио. Но в нем нет мебели, которую увез в советскую страну Николай Буренин.

Перечисленное выше - это и есть главные заслуги Буренина, за которые он удостоился мемориальной доски на доме, в котором он все это время жил, и улицы его имени в Красногвардейском районе.

Ну а если вспомнить про писательские труды, то к ним можно отнести воспоминания «Люди большевистского подполья» и «Памятные годы».

И все же самое примечательное - это годы жизни. В Петербурге нет и, наверно, никогда не появится мемориальной доски никому, кто прожил бы в одном доме, как Буренин, без трех лет три четверти века.

Алексей ЕРОФЕЕВ, фото Людмилы КРАПУХИНОЙ