Эхо «ошибочного» приговора

Сегодня исполнилось 20 лет со дня отмены постановления ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград»

Казалось бы, 1946 год не так уж далек от нас. И печальная история с постановлением о журналах «Звезда» и «Ленинград», которое в первую очередь ударило по Михаилу Зощенко и Анне Ахматовой, достаточно хорошо известна. Но, как говорится, прошлое России непредсказуемо. Особенно это касается Советской России. И многое, связанное с этим постановлением, до сих пор неясно.

Во-первых, возникает вопрос - с чего бы это партии и правительству так пристально отслеживать, что печатают провинциальные (увы, Ленинград - все же провинция!) литературные журналы. Других дел нет, что ли, - народное хозяйство, скажем, восстанавливать после войны. Существует версия, что это постановление, относящееся вроде бы только к литературе, - самое начало знаменитого «ленинградского дела», дымовая завеса, а удар был нанесен позже и совсем в другом направлении. Уже в постановлении о журналах «Звезда» и «Ленинград» партийное руководство Ленинграда обвинялось в том, что оно проглядело крупнейшие ошибки журналов. Дальнейшие события как бы подтверждают эту версию.

Во-вторых, почему именно Зощенко и Ахматова? Михаил Михайлович никогда не был антисоветчиком, честно исполнял свой писательский долг. А 58-летняя Ахматова вообще жила тихо и опять-таки ни в чем «таком» не участвовала. Позднее она с горечью спрашивала: «Скажите, зачем великой моей стране, изгнавшей Гитлера со всей его техникой, понадобилось пройти всеми танками по грудной клетке одной больной старухи?»

Каждый из них объяснял случившееся по-своему. Зощенко считал, что виной всему его рассказ «Часовой и Ленин». В нем некий «человек с бородкой» грубо кричал на часового, не пропускавшего Ленина в Смольный без пропуска. Добрые люди подсказали писателю: «человека с бородкой» можно принять за Дзержинского, что нехорошо. И тогда он поменял бородку на усы - и, как оказалось, зря. Сталин увидел в этом (или ему помогли увидеть) намек на себя. И отомстил. Ахматова же считала, что пристальное внимание к ней вызвано ее беседами с английским дипломатом Исайей Берлиным.

Когда группе английских студентов, приехавших в Ленинград, решили «предъявить» Ахматову и Зощенко, кто-то из наивных детей Альбиона задал вопрос: согласны ли писатели с постановлением? Зощенко, как говорится в записке Ленинградского обкома КПСС, «ответил, что с критикой был не согласен, о чем и написал в свое время письмо И. В. Сталину». Ахматова же «лаконично заявила, что постановление ЦК правильное и критика тоже». Позднее Анна Андреевна с горечью говорила, что, если бы ей задали вопрос первой, Зощенко догадался бы, что «им» ничего доказать нельзя, надо просто согласиться во избежание дальнейших неприятностей. Может быть, и так. Но Михаил Зощенко был боевым офицером, георгиевским кавалером, храбрым человеком, а Жданов в своем докладе обвинил его в дезертирстве и трусости, хотя сам же внес имя больного Зощенко в список писателей, которых необходимо вывезти из блокадного Ленинграда. И Михаил Михайлович принял вызов на заранее проигранный поединок.

Постановление 1946 года отразилось не только на судьбе ленинградских журналов и на Зощенко с Ахматовой. Пострадали сатирики: их стали печатать с большой осторожностью. Цензура, которая и раньше не отличалась особым мягкосердечием, начала просто свирепствовать. Поэтов проверяли под лупой на отсутствие «ахматовщины» (так попался Всеволод Рождественский). Доходило до анекдота: запретили книгу пародий Архангельского с иллюстрациями Кукрыниксов, поскольку в ней были пародии на Ахматову и Зощенко. Позднее постановление использовали для «борьбы с космополитизмом». «Всех реабилитируют, а меня нет», - жаловался Зощенко жене перед смертью. Хорошо, что он оказался не совсем прав.

И еще. Я попыталась обратиться к нескольким питерским писателям, чтобы узнать их мнение обо всей этой печальной истории. Те, кто помоложе, добросовестно изложили мне историю вопроса, расходясь только в объяснении причин случившегося. Кто-то видел здесь политические игры Сталина, Берии, Маленкова, кто-то считал, что свою роль сыграла слишком большая популярность Ахматовой и Зощенко. А вот от тех, кто постарше, я не добилась никаких комментариев. Ссылались на слабую память, здоровье, занятость - и все это, наверно, было правдой. Только мне вдруг показалось, что мрачная тень постановления 1946 года лежит не только на нашей литературе, но и на человеческих душах. А значит, отменено оно как-то не до конца.

Наталия ПЕРЕВЕЗЕНЦЕВА

Прямая речь

Яков Гордин, главный редактор журнала «Звезда»:

- Постановление отменили в 1988 году. Это было еще вполне советское время, несмотря на разгар перестройки. Но перестройка у нас началась сверху, а основная масса партийных работников и советских чиновников еще жила по старым добрым советским канонам. Без радикального решения, принятого на высшем уровне, изменить конкретное состояние сознания, конкретное поведение советских партийных чиновников было невозможно.

Кроме того, после отмены постановления стало можно гораздо свободнее говорить о том безобразии, которое было устроено Сталиным и Ждановым по отношению к русской литературе и к русской культуре вообще, а не только по отношению к этим двум журналам. Это был очень важный сигнал, который дало тогдашнее - горбачевское - руководство страны, возвестивший о том, что Сталиным и Ждановым было совершено по отношению к русской культуре преступление.