Бархатный сезон с ложкой дегтя

Любителям отдыха на Южном берегу древнего Крыма в этом году было не очень уютно

Циклон, раскинувшийся над степями Тавриды, был настолько силен, что горная гряда, обычно защищающая культовые Мисхор, Алупку, Симеиз, Кацивели, Форос и десятки других городов и поселков от всех превратностей осени, не могла сдерживать его напор. И отдыхающие с искренним недоумением смотрели на тяжелые облака, которые на добрую половину дня закрывали их от солнца, и с недоверием ощущали капли пусть теплого, но дождя, с возмутительной наглостью падающие на их позорно бледные плечи. И это был не единственный сюрприз.

Пролог

Бархатный сезон на Южном берегу Крыма - удел романтиков. Тех, кто однажды утром решает, что завтра надо ехать в отпуск, и вечером покупает билеты в плацкарт скорого поезда. Тех, кто, опоздав на него, умудряется догнать свой вагон и мимикой уговорить проводницу открыть ему дверь. Тех, кому не скучно двое суток смотреть, как меняются за окном пейзажи, и дружить с попутчиками. Тех, кто выскакивает из вагона на каждой остановке, чтобы посмотреть, не продают ли на перроне что-нибудь вкусненькое, а потом со смаком грызет недоваренную картошку и ест котлету из хлеба. Тех, кто с нетерпением ждет в Севастополе маршрутку до своего места, до своей земли обетованной. Тех, кто, приехав туда, кричит от счастья. Тех, кто любит пить хороший портвейн из пластиковых стаканчиков, закусывая его зрелым инжиром. Они терпеть не могут изнуряющую жару. И презирают мещан на пляже, которые в свою очередь презирают их, полупьяных и свободных от: детей, кухни и расписания экскурсий. Они снимут самую дешевую койку в каком-нибудь полуразвалившемся бунгало, но питаться пойдут в кафе, потому что готовка, если это не жарка на костре собственноручно собранных в море мидий, портит любой отдых. Они могут неожиданно заснуть под кипарисом, там же проснуться и, ничуть не удивившись, сразу пойти на пляж и смыть с себя хвою и похмелье. Это романтика, заставляющая тысячи людей десятилетиями ежегодно приезжать осенью в один и тот же город, к одной и той же хозяйке.

Я, как всегда, приехал в Алупку. Конец сентября. Воздух плюс 26, море плюс 22, портвейн на пятерку дешевле. В самых странных местах этого рая можно встретиться со знакомыми людьми - земляками, которых не видел годами и с которыми никак не можешь пересечься в Северной столице. Однажды знакомая девушка споткнулась об меня, когда я сидел в какой-то расщелине на Ай-Петри на высоте 1234 метра над уровнем моря вдали от всех экскурсионных маршрутов и любовался, как гора-динозавр дышит облаками. В другой раз мы лоб в лоб столкнулись с приятелем в самой узкой норе Большого Хаоса (природный лабиринт из наваленных камней) Алупкинского парка. А в этом году черной ночью по пути к морю мне встретился фотограф из дружественного издания, которого я и уговорил оформлять свой будущий репортаж.

По пути к пляжу

Рано утром приехал на место, снял комнату. Бросил вещи на предоставленный мне диванчик, кинул под него же быстро снятые штаны и ботинки. Мода не меняется десятилетиями - шорты, рубаха с короткими рукавами и тапки - самый писк в любое время суток. В общем, принарядился перед выходом.

Но, выйдя, удивился. Никто никогда не видел в Алупке столько машин. Там появились пробки! Представьте, вереница из автомобилей стоит на зажатой между стен горной улочке провинциального городка и пышет выхлопными газами! Тротуаров практически нет. Ушлые домовладельцы за счет их увеличивают площади своих земельных наделов. В общем, дышать нечем, ходить негде. И если раньше, живя в центре города и открывая утром окно, можно было смаковать целый букет запахов, то теперь среди аромата кипарисов можно уловить и пары бензина. Это плохо. Просто кошмарно.

Но, может, море и солнце спасут от разочарования? Хоть светило выглядывало не всегда, все равно воздух (напомним, все-таки пока чистейший в мире) и море были теплыми.

А дорога к берегу оказалась очень длинной. Если раньше все улицы и лестницы, ведущие вниз, вели к пляжам, то теперь остались только два серпантина, петляющие между построенными украинскими нуворишами заборами, или дублирующие их лестницы по несколько сотен ступеней каждая. Но на небольшом расстоянии от берега и серпантины, и лестницы уперлись в тупик: опять частники - кафе понастроили. И, чтобы добраться до моря,  пришлось обходить столики с сидящими за ними и чавкающими шашлыками туристами.

Желтая река

Уф, наконец добрался. Вижу воду. Но оказалось, что и это еще не все. Если раньше только два пляжа из семи были платными, то сейчас бесплатных осталось только три. Остальные - 10 гривен (примерно 55 рублей). Шезлонги - 8 гривен. Единственный туалет - 2 гривны. И это в бархатный сезон! Но море, море близко.

Поэтому спешу на дармовой пляж, чтобы поскорее снять шорты, рубаху и нырнуть в море. Но странный запах удерживает меня у самой кромки воды. Оглянулся - никто не купается. Заметил накарябанную на дощечке надпись - карантин! Что такое?! Проходящий мимо мужчина объяснил. Оказывается, где-то над Зеленым мысом (район Алупки) прорвало большой коллектор. И теперь около 7 тысяч кубометров того, что по нему переправлялось, ежедневно течет в море.

История банальна. Некий местный инвестор очень хотел построить в одном месте гостиницу. Но не мог. Мешал коллектор. И жители. Это, кстати, два идефикса нашего инвестора. Он в свое время, будучи кандидатом в мэры, предлагал в своей предвыборной программе передвинуть коллектор, а всех жителей переселить за Ай-Петри и спускать их оттуда на фуникулерах для обслуживания туристов. Но вернемся к нашим баранам. С гостиницей не срослось. Но разве инвесторам когда-нибудь что-нибудь мешало? Каким-то способом получил в горсовете, главой которого он так и не стал, но завел связи, справку, разрешающую строительство. Срубил кипарисы, которые обычно спасают такие поселения от оползней, заложил немного тротила, чтобы побыстрее прорубить в твердом базальте террасы. После серии взрывов, как, наверное, и планировалось, произошел оползень, который буквально разодрал коллектор. И желтая река потекла из-под него вниз, источая бесподобные ароматы на всю Алупку.

А чтобы она текла меньше, на участке от Мисхора до Фороса всем отключили на несколько дней воду. Ни помыться, ни чайку вскипятить. Алупка опустела.

А зря. В кафешках вода осталась, а ветер на следующий день изменил направление, повернув и волны. В общем, огромное желтое пятно направилось в сторону Симеиза и, говорят, растянулось от него до самого Севастополя. В Алупке опять прозрачное море и чистый воздух. Местные рыбаки, правда, расстроились - специфическая добавка к морской воде привлекла такое количество рыбы, какого даже алупкинские старики на своем веку не помнили.

Времена и нравы

Кстати, еще одна ложка дегтя - местные всегда отличались лояльностью к приезжим из России, а особенно из Петербурга. Но политическая пропаганда медленно и верно делает свое дело. И люди изменились. Лишь старики остались мудрыми и спокойными - пенсия ведь все равно больше не станет. Хорошее место в городе можно получить, только если говоришь на украинском языке и склоняешь на нем Россию по матушке. И обеспеченные все склоняют. Директор столовой, где все питались, услышав, что говорят по-русски, не смог пройти мимо, остановился и понес...  Успокоился, когда осознал, что, кроме русских, к нему в столовую в ближайшие две недели никто ходить не будет, и скрылся в недрах служебных помещений. Но таких не много. Основная масса - те, кто работает за копейки (средняя зарплата 1500 гривен - 8250 рублей, а цены выше, чем в Питере), - все нервные. Слова нельзя сказать. Утром на почте задаешь девушке-оператору банальный вопрос, а она орет, как будто ее насилуют. Проходишь мимо стоящей у обочины маршрутки, у нее открыта дверь, закрываешь - иначе просто не пройти между стеной и машиной, - а водитель выскакивает на дорогу и чуть в драку не лезет. Парикмахер дергает волосы, желая побыстрее от тебя отделаться. Крым - котел, в котором варятся более ста национальностей.

Спасение можно было найти только в уединении. Где? Днем на пляже, а вечерами в Алупкинском парке, разбитом вокруг Воронцовского дворца. Нет, все-таки в графьях был толк! Ведь сейчас у богачей тоже много денег. Но почему-то их фантазия дальше бассейна на крыше не идет. А Воронцовы - не скупясь рубили базальт, вымеряли ландшафты, перспективы, возили с Большой земли почву и стройматериалы: первой засыпали теплые скалы, из вторых строили уникальный дворец - потом сажали экзотические деревья и создавали систему озер и фонтанов. Там просто нет некрасивых мест. С любой точки, куда ни посмотришь, - шедевр. А какие там ночи! Бархат. Только кусается кто-то. Кстати, если вам скажут, что в Крыму насекомых вроде наших комаров нет, не верьте!

А парк все-таки шикарный. Из-за этого днем там суетно. Туристов приезжает очень много из разных стран. Им продают плохо сделанные копии местных скульптур и другие дурацкие сувениры местных умельцев, предлагают сфото-графироваться с белочками, обезьянками и павлинами. Рассказывают, что еще лет 20 назад эти великолепные птицы свободно гуляли по парку и их никто не трогал. А теперь их потомки зарабатывают деньги для ленивых местных охламонов. Крымчане хотят независимости... и денег. Хотят сидеть и получать 10 гривен за каждое разрешение сфотографировать павлина, хотят продавать за 25 гривен инжир, который они не выращивают, хотят 5 гривен за ветку лаврового листа, что растет в пяти метрах от тропинки, на которой они разложили свой товар. И только единицы пашут и злятся на все и вся, потому что пашут за гроши.

Эпилог

Но люди уходят, эпохи сменяются, а Крым остается. Великий и грозный край. Это вам не Египты и Тунисы. Это горы такой красоты, что, когда их видишь, слезы текут от счастья. Это солнце, сжигающее до крови. Это воздух, лечащий раны. Это море, которое сначала приласкает, а потом ударит так, что базальт расколется. Это кладезь чудес и тайн, и изучить их все не хватит и десятков лет сплошных экскурсий. Ни облака, ни желтая река - ничто не способно умалить впечатлений. Побывав там один раз, обязательно вернешься.

Михаил ТЕЛЕХОВ

Фото автора