«Городок» — это не все, что я могу»

Как всенародно любимый артист Илья Олейников стал Пророком в своем отечестве

Премьере предшествовала шестилетняя работа. Впервые «Пророка» сыграли в Минске, в конце марта несколько спектаклей было показано в Петербурге. Корреспондент «ВП» встретилась с Ильей Львовичем, когда на сцене ДК им. Ленсовета шел демонтаж декораций - спектакль переезжал в Москву.

Увезли актеров в Польшу...

- Как получилось, что вы взялись за такую тему - совсем не смешную, философскую?

- Когда Коля Дуксин принес мне первые четыре сцены, меня просто пробило от того, как он владеет словом. И я стал писать музыку. Смешной случай был с Сережей Соловьевым пять лет назад. Он приехал ко мне домой, пообедали, поболтали, я стал вдохновенно наигрывать ему на рояле уже написанные фрагменты. Минут пятнадцать играл, поворачиваюсь - а он спит. Причем не просто спит, а похрапывает. Я, возмущенно: «Сережа!» Он открывает глаза: «По-моему, это замечательно». Сейчас жаждет посмотреть (смеется).

- Наверное, теперь не заснет...

- Вряд ли: музыка очень громкая. Потом, подавляющее большинство народа говорит, что после спектакля не могут заснуть, трясутся ноги-руки и так далее. Одна женщина даже назвала это «современным Евангелием». Недавно по радио услышал критика Ирину Петровскую: она говорила, клянусь, что это гениальное произведение и приравнять «Пророка» можно только к опере «Иисус Христос - суперзвезда». Я очень люблю, когда мне льстят, как всякий нормальный человек, но когда она произнесла слово «гениально», даже мне стало не по себе... хотя, в общем, я с ней согласен (смеется). Я, конечно, не собирался создавать никакое современное Евангелие - просто хотел рассказать историю, чтобы она «цепляла». Во всяком случае в России никогда ничего подобного не было.

- Российские мюзиклы, значит, не признаете?

- Я к ним... никак не отношусь.

- Не смотрели?

- Почему же? Смотрел. «Норд-Ост» для меня - просто набор номеров. «Чикаго» - какой же это российский мюзикл? Это американский мюзикл, и интересна и понятна эта история только в Америке. Пожалуй, только мюзикл «Метро» как зрелище меня отчасти устроил. Кстати, именно после «Метро» я решил написать мюзикл. И тогда же решил, что ставить будет тот же режиссер - Януш Юзефович. Хотя поначалу, когда написал музыку, отнес одному очень известному московскому режиссеру. Он послушал и сказал: «Мне нравится, но я не знаю, как это ставить». Потом я поговорил с очень известным питерским режиссером - он сказал, что ему музыка нравится, но он не видит в этих эпизодах сюжета. Тогда я все-таки решил обратиться к Янушу, хотя поначалу мне казалось, что он недоступен.

- А он сразу согласился?

- Сразу. Он не думал, как это ставить, потому что идея спектакля у него с самого начала была в голове. Мы довольно быстро набрали труппу, недели за две. Месяц ушел на то, чтобы обучить их, как нужно петь и танцевать в мюзикле. Педагоги у них были американские, специально выписанные из Чикаго. Репетировали в Польше, увезли актеров куда-то в глушь, чтобы их ничто не отвлекало. Когда декорации были готовы, их привезли. Мы нашли некую территорию, где этот металлический кошмар смог поместиться. И Януш за две недели весь спектакль «собрал». Я понял, какая у него невероятная голова: свести все с музыкой, с тем, что происходит на экранах... Он придумал для артистов такие мизансцены, что они даже не задумывались, как играть, - все уже было заложено.

Сыграть персонифицированное зло

- И вы, и Николай Дуксин играете в мюзикле главные роли - это изначально планировалось?

- Нет, Януш нас уговорил. Мы сочинили с Колей всю эту историю, и за шесть лет она буквально въелась в печенки. Я вообще практически не работал над образом.

Правда, я играл то, что мне не доводилось играть до этого нигде - ни в кино, ни в театре, ни в «Городке»: жесткого, циничного, крайне неприятного типа.

- Не боялись, что зрители, увидев вас, начнут смеяться?

- Первые минуты полторы, когда появляется мой персонаж, они действительно смеются, но дальше у них всякое желание смеяться пропадает. Мой персонаж - персонифицированное зло, а персонаж, которого играет Коля, - наоборот, добро. Ну не то чтобы добро, но он в конце жизни искупил свои грехи.

В финале очень многие, даже мужики, не только женщины, чувствуют что-то вроде комка в горле. А я лично ловлю кайф от мертвой тишины во время диалогов.

- В спектакле есть несколько номеров, где вы поете и танцуете одновременно. Трудно было?

- Нет, свое же...

- Ваш сын Денис смотрел?

- Вчера. Был совершенно счастлив.

- А внук?

- Нет, он еще маленький, ему шесть лет всего. Видела дочка жены Дениса от первого брака, ей тринадцать лет, абсолютно отвязная девочка. Она сказала: «Илья Львович, это потрясно!»

- Когда питерские зрители смогут увидеть спектакль снова?

- В конце апреля. Я вообще хочу, чтобы в Питере играли три-четыре спектакля каждый месяц.

- А площадку побольше не хотите - «Юбилейный», Ледовый?

- Зачем? Тогда все быстро посмотрят. Я хочу, чтобы дольше интерес сохранялся.

- Есть люди, которым не понравилось?

- Их очень мало. В основном их не очень устраивает акустика в ДК им. Ленсовета... хотя к пятому спектаклю мы решили большую часть проблем. Один мой знакомый предприниматель был на спектакле в Минске, пришел в полный восторг. А тут говорит: «Это два совершенно разных спектакля. Я пригласил вице-губернатора, еще нескольких депутатов, и они сказали, что ничего не понимают!» То есть, я думаю, дело не  том, что вице-губернатору не понравилось, а в том, что он ничего не понял...

Отдам долги... а остальные подождут

- Ваша жизнь в связи с мюзиклом сильно изменилась?

- Изменилась и, думаю, еще изменится. Я понял, что, может быть, родился для того, чтобы это написать. Некоторые знали, что я пишу музыку, но для большинства факт, что я композитор, стал полной неожиданностью. На меня стали смотреть другими глазами: «А, вот ты какой! «Городок» - это не все, что ты можешь!»

- Вам не тесно теперь в рамках «Городка»?

- Нет, это как параллельный мир. Когда мы семь дней снимаем передачу, я полностью отдаю себя ей, тем более что всю организационную часть взял на себя Юра: он общается с авторами, ставит передачу как режиссер...

- Когда вы занялись «Пророком», со Стояновым не было напряженок и непоняток?

- Поначалу он решил, что это блажь, думал, что дело ничем не кончится. Только когда начались репетиции, понял, что это, в общем, не шутка (смеется). В день премьеры Юра прислал мне телеграмму: «Не волнуйся, все будет очень хорошо, потому что ты этого заслуживаешь». Мне было очень приятно.

- Так он еще не видел?

- Не видел. Он сейчас в Москве, привезем - тогда и посмотрит. В Москве вообще ожидается наплыв всяких звездных лиц.

- «Пророк» - ваш первый опыт в жанре мюзикла...

- Надеюсь, последний. Я могу написать музыку к фильму, спектаклю, но мюзикл больше не потяну. Мы с женой все материальные затраты взяли на себя, часть денег пришлось занять. Я полностью опустошился, но меня это не очень волнует. Надеюсь, что деньги, потраченные на постановку, вернутся. Для меня это важно не потому, что долги надо отдавать, - хотя, конечно, надо, - а как доказательство того, что спектакль живет.

Беседовала Татьяна КИРИЛЛИНА

«Пророк»

Либретто - Николай Дуксин, композитор - Илья Олейников, режиссер - Януш Юзефович. В спектакле заняты более пятидесяти артистов, декорации весят двенадцать тонн.

Слепой старик (Николай Дуксин) отправляется на поиски пророка и случайно забредает на городскую свалку. Хозяин свалки (Илья Олейников) выдает себя за пророка и соглашается рассказать ему о будущем - но только после того, как слепец поведает ему о своем прошлом...