Шик, блеск, красота

О премьере фильма «Стиляги»

Год 1955-й. В идеологически выдержанной Москве, где строем ходят люди в серых одеждах, по вечерам в укромных местах собираются стиляги и танцуют под западную музыку. Время от времени комсомольцы  проводят зачистки: врываются, состригают коки, режут цветастые юбки, крушат аппаратуру. В один из таких вечеров комсомолец Мэлс (Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин), погнавшись за девушкой по кличке Польза, внезапно влюбляется до смерти и «превращается»: «отстегивает» от имени идеологически важную «С», покупает стильный галстук, зеленый пиджак, учится танцевать твист и играть на саксофоне. Открыв для себя прелесть новой жизни, он стал своим среди чужих и чужим среди своих: бывшие товарищи подвергают его обструкции, комсомольский билет ложится на стол. В стиляжьих рядах тоже неспокойно: один отправлен папой-дипломатом в Америку, второго замели при покупке запрещенных пластинок, Польза, выйдя замуж за Мэлса, рожает чернокожего младенца. Танцуют все.

И опять приходится вести речь не о кино, а о «ледовом побоище» - так остроумно окрестил грядущий новогодний кинобум Константин Эрнст, он, как всегда, в центре этих событий. Почти одновременно стартуют два важных проекта - «Стиляги» Валерия Тодоровского (уже на экранах) и «Обитаемый остров» Федора Бондарчука (он выйдет в прокат 1 января). Как всегда, борьба идет за титул главного кинособытия года - ради победы гендиректор Первого канала объединился с вечным конкурентом РТР и из каких-то углов уже несется радостное шипение: «А вот как они щас уделают Бондарчука». В эту битву титанов поневоле вовлечены зрители, интересы которых учитывают редко, а и какой у них интерес - хорошее кино посмотреть. «Обитаемый остров» мы пока не видели; что же касается «Стиляг», то это тот редкий случай, когда нам наконец удастся посмотреть хорошее кино.

Мюзикл - редкое явление в российском кино; в советском была крепкая традиция, казалось, утраченная навсегда. «Стиляги» выполнены так, будто Тодоровский родился и вырос на родине «Вестсайдской истории» - шик, блеск, красота и никакого напряжения внутри кадра. Кино о 50-х нашпиговано шлягерами 80 - 90-х в аранжировке Константина Меладзе: Сергей Гармаш (отец Мэлса) под аккомпанемент аккордеона поет песню группы «Ноль» «Человек и кошка», Антон Шагин (Мэлс) завоевывает сердце девушки под «Пока я рядом» («Браво»), он же вместе с обнаженной Акиньшиной (Польза) перед тем, как сделать ЭТО в первый раз, дуэтом исполняет «Восьмиклассницу» Цоя. Эта «путаница» понадобилась Тодоровскому, вероятно, не только для того, чтобы связать эпохи - молодость свою с молодостью, скажем, поколения своего отца. Просто все эпохи, в сущности, на одно лицо - никогда не было удобно отличаться от всех и всегда были люди, которые хотели отличаться.

«Стиляги» - кино ностальгическое, потому что без любви, вообще - без определенного отношения к этому прошлому снять так точно невозможно. Несмотря на песни, здесь все по-настоящему: на всю жизнь напуганный еврейский папа, живущий в ожидании, когда за ним придут, всамделишный арест стиляги Боба, комсомольское собрание - юные люди в одинаковых серых френчах поют «Связанных одной цепью», сцена совершенно в духе «The Wall» Алана Паркера. И идеологическое, конечно, тоже - поначалу за ними закрепилась кличка «конформистский мюзикл о нонконформизме». Но главный идеологический поворот не там, где Мэлс переодевается в цветное, не там, где ему приходится расстаться с комсомольским билетом. А там, где приехавший из свободной Америки Фред объясняет ему, что они заблуждались, нет в Америке никаких стиляг. Они там просто не нужны.

Инга БЕРГМАН