Преступление бессмысленное и жестокое

Сегодня, 30 января, исполняется 90 лет с того дня, когда были расстреляны великие князья, или «граждане Романовы», как их называли большевики. Вся их вина заключалась в «неправильном» происхождении

«Приказ об освобождении великих князей подписан. Примите надлежащие меры». Эта шифрованная телеграмма из Москвы предопределила судьбу четырех человек. Да, приказ об их освобождении действительно был подписан. И счастливый Горький, которому удалось добиться согласия Ленина, спешил на вокзал, чтобы ехать из Москвы в Петроград и принести узникам весть об освобождении. Но уже в поезде, развернув газету, он прочел о расстреле в Петропавловской крепости «граждан Романовых» - великих князей Николая Михайловича, Павла Александровича, Георгия Михайловича и Дмитрия Константиновича. Так что, подписывая приказ об освобождении узников и приветливо улыбаясь Горькому, Ленин уже знал о роковой шифрованной телеграмме. А на петроградских товарищей можно было положиться - работали они быстро и безжалостно.

Искупить всей своей жизнью

Даже на фоне кровавого террора, развернувшегося после убийства председателя Петроградского ЧК Моисея Урицкого поэтом Леонидом Канегисером, расстрел великих князей выглядит особенно бессмысленным и жестоким. Четверо пожилых людей, не замешанных в политику, не пытавшихся держаться за прежние привилегии, в свое время считавшихся даже либералами, были убиты только за то, что в их жилах текла кровь русских императоров. Не помогла ни положительная резолюция наркома Луначарского на прошении об освобождении известного историка Николая Михайловича, ни высокопрофессиональное медицинское заключение медика Манухина о плохом состоянии здоровья заключенных. Сбылись пророческие слова императора Николая I: «Всякий из вас должен всегда помнить, что только своей жизнью он может искупить происхождение великого князя!» Хотя император явно не имел в виду такое искупление - а всего лишь призывал всех великих князей верно служить России и помнить, что кому много дано, с того много и спросится. И до последнего момента своей жизни расстрелянные в Петропавловке великие князья пытались следовать завету своего венценосного предка.

«Все язвы режима мне очевидны...»

Пожалуй, наиболее выдающейся личностью из четырех убитых в Петропавловке был великий князь Николай Михайлович - внук императора Николая I, названный в его честь. Человек разносторонний, любознательный (даже детское прозвище Бимбо дали ему в честь любопытного слоненка из сказки Киплинга), он был широко известен в научных и художественных кругах России своими трудами по энтомологии, истории, покровительством художникам. Не менее известны были и его либеральные взгляды, не пользующиеся одобрением при дворе. Великий князь - а ратует за конституционную монархию в России, переписывается с Львом Толстым и даже заявляет в одном из писем к великому старцу: «Именно чувство деликатности вследствие моего родства заставляет меня молчать по поводу существующего порядка и власти, и это молчание еще тяжелее, т. к. все язвы режима мне очевидны и исцеление оных я вижу только в коренном переломе всего существующего». За откровенное письмо Николаю II с призывом уменьшить влияние Распутина на государственные дела (а значит, ограничить вмешательство в политику императрицы Александры Федоровны) великий князь поплатился двухмесячной ссылкой в свое имение. Живя там в полном уединении, Николай Михайлович работает над статьей о М. М. Сперанском, ведет обширную переписку с друзьями, с коллегами по Русскому Историческому обществу, с ближайшими родственниками. Он в курсе того, что делается в Петрограде и в России. Через два месяца он возвращается в столицу - и еще в поезде узнает о Февральской революции. Настроение у него не самое веселое. В мае 1917 года он говорит французскому послу Морису Палеологу: «Не могу же я забыть, что я висельник!» Мрачные предчувствия великого князя сбылись. Трое великих князей - Николай Михайлович, Георгий Михайлович и Дмитрий Константинович - были высланы в Вологду, а в июле 1918 года арестованы и посажены в Вологодскую тюрьму. В начале августа все трое были переведены в Петроград, в Дом предварительного заключения на Шпалерной.

Без вины виноватые

Скажем несколько слов и о других великих князьях, арестованных вместе с Николаем Михайловичем.

Великий князь Дмитрий Константинович, сын великого князя Константина Николаевича, двоюродный брат Александра III. Он заведовал Государственным коннозаводством. Лошадей любил страстно. Над его увлечением в семье подшучивали, говорили, что Дмитрий Константинович лошадей знает лучше, чем людей.

Великий князь Георгий Михайлович, женатый на Марии, принцессе греческой, увлекался нумизматикой. По его инициативе и на его личные средства был подготовлен 15-томный труд «Корпуса русских монет XVIII - XIX вв.». Он также возглавлял Музей Императора Александра III (Русский музей).

Четвертый узник, младший сын Александра II великий князь Павел Александрович, прославился своим скандальным браком с разведенной женой гвардейского офицера Ольгой Пистолькорс. Это был один из первых неравнородных браков в царском семействе, и Николай II сурово обошелся с дядюшкой - долгое время ему и его супруге был запрещен въезд в Россию. Интересно то, что незадолго до ареста датский посланник Скавениус предложил Павлу Александровичу план побега: переодеться в форму австро-венгерского солдата и затеряться в толпе военнопленных. Но великий князь заявил, что он скорее умрет, нежели наденет форму враждебного России государства.

15 августа 1918 года в Дом предварительного заключения был доставлен пятый узник - великий князь Гавриил Константинович, больной туберкулезом. Он был женат на балерине Антонине Нестеровской, женщине, судя по всему, решительной и беззаветно преданной своему мужу. Ее хлопотам, ее отваге и уму Гавриил Константинович был обязан тем, что единственным из арестованных великих князей был отпущен на свободу и смог уехать в Финляндию.

Участь остальных великих князей была решена. Тот же датский посланник Скавениус готовил их побег. Уже были выделены деньги - 500 тысяч рублей из фондов датской королевской семьи - на подкуп стражи. Но буквально накануне побега Россия и Дания разорвали дипломатические отношения, и Скавениусу пришлось срочно покинуть Петроград. Великие князья остались один на один со своей трагической судьбой.

«Прости им, Господи...»

29 (по другим данным - 24-го) января 1918 года их вывели из Дома предварительного заключения, посадили в грузовик и повезли... Куда? Николай Михайлович надеялся, что в другую тюрьму, и даже взял с собой любимого кота. Георгий Михайлович был настроен более пессимистично. И оказался прав. Великих князей вывели во двор Петропавловской крепости (больного Павла Александровича несли на носилках), заставили раздеться, несмотря на 20-градусный мороз. Николай Михайлович, сняв сапоги, бросил их солдатам, засмеявшись: «Берите, ребята! Сапоги-то царские». Потом отдал кому-то кота. Георгий Михайлович и Дмитрий Константинович молились, повторяя: «Господи, прости им, не ведают, что творят». Павел Александрович впал в забытье. Раздался залп - и все было кончено. Тела великих князей побросали в ров, завалили дровами...

«...Совесть моя чиста и с помощью Всевышнего я умру спокойно», - успел написать жене из тюрьмы великий князь Георгий Михайлович. Расстрел великих князей, убийство царской семьи, алапаевская трагедия - все это были первые звенья страшной цепи. Впереди были «заговор» Таганцева, годы ежовщины, 1937-й, ГУЛАГ, психушки, куда упрятывали диссидентов...

Наталия ПЕРЕВЕЗЕНЦЕВА

Фото Натальи ЧАЙКИ