«Маскарад» продолжается
9 февраля исполнилось 135 лет со дня рождения великого русского режиссера Всеволода Эмильевича Мейерхольда
На юриста так и не выучился
Сто тридцать пять лет назад в Пензе в семье обрусевшего немца, водочного фабриканта Мейерхольда, родился мальчик - Карл Казимир Теодор. Окончив Пензенскую гимназию, он поступил на юридический факультет Московского университета. Из-за сложных отношений в семье Карл Казимир Теодор в 21 год принял православие и назвался Всеволодом (в честь своего любимого писателя Всеволода Гаршина). Театром, судя по всему, юноша заболел еще в Пензе. На юриста он так и не выучился, и в 1896 году мы видим его уже среди студентов Театрально-музыкального училища Московского филармонического общества в классе В. И. Немировича-Данченко. В 1898 году, окончив училище, вместе с Ольгой Леонардовной Книппер, Иваном Михайловичем Москвиным и другими актерами вступил в труппу Художественного театра, но весной 1902 года решил заняться режиссерской работой самостоятельно. Желающих подробно узнать о творческом пути Мейерхольда отсылаем к специальной литературе (благо и в России, и за рубежом о нем написано много), а сами перенесемся в Петербург 1908 года, когда глава Дирекции Императорских театров Владимир Теляковский приглашает Всеволода Мейерхольда на службу.
В блистательной Александринке
Почти десять лет Мейерхольд работал в императорских театрах. Некоторые его спектакли стали знаковыми, о них упоминают все, кто пытается рассказать о том времени, передать дух эпохи. «Дон Жуан» Мольера, лермонтовский «Маскарад»... Чтобы узнать о них побольше, я пришла в музей Александрин-ского театра.
Перед началом спектакля и в антракте открываются двери нескольких залов, и перед зрителями (надеюсь, восхищенными) предстают великолепные театральные костюмы, перчатки, веера, лорнеты, какие-то памятные вещи (накидка и ботинки Марии Гавриловны Савиной, например). Ушедший театральный мир... Один из залов - «Головинский» - посвящен как раз совместному творчеству художника Александра Головина и режиссера Всеволода Мейерхольда.
Вот костюмы героев мольеровского «Дон Жуана» - яркие, озорные, фантастические. И наконец-то я вижу на фотографии знаменитых арапчат, которых Мейерхольд ввел в свою постановку. «На сцене прислуживали так называемые «ливрейные арапчата», которые, возясь как котята, зажигали огни, звонили в серебряный колокольчик перед началом, курили духами, выкрикивали «антракт», возвещали о событиях - вроде появления командора, - подавали стулья и табуреты актерам и своей беготней очень содействовали общему оживлению», - вспоминает Головин.
И у Ахматовой:
«все равно подходит расплата -
Видишь, там за вьюгой крупчатой
Мейерхольдовы арапчата
Начинают опять возню»...
«Спектакль снять с репертуара, хранить вечно»
В соседней витрине - костюмы из рокового «Маскарада». Это спектакль, премьера которого совпала с началом Февральской революции. Выйдя из театра и еще находясь под впечатлением роскошной постановки и трагических лермонтовских страстей, зрители оказывались среди огромной революционной толпы, густой черной массой заливавшей Невский. Да, удивительная история, первая, но не последняя в жизни спектакля. Ведь он шел в головинских декорациях до 1941 года, хотя с 1939 года, после ареста Мейерхольда, с афиши исчезло имя режиссера. Но исполнитель роли Арбенина Юрий Юрьев и главный режиссер театра Леонид Вивьен все же рискнули сохранить спектакль, написав на афише: «Возобновление - орденоносца Юрьева».
А взять историю с головинскими декорациями и костюмами! В июле 1941 года в здание театрального склада попала бомба. Долгое время считалось, что все погибло. Так написано во многих серьезных научных изданиях, в том числе в «Лермонтовской энциклопедии». Но нет! В 1944 году после возвращения театра из эвакуации Вивьен по просьбе Юрьева посылает запрос в постановочную часть: не уцелело ли хоть что-нибудь из декораций и реквизита? И получает ответ: сохранилось практически все, кроме части портала. То есть через две недели можно восстановить спектакль полностью. Но, понимая, что никто не разрешит ему возобновить постановку опального режиссера, Вивьен (с болью в сердце, наверно) накладывает на докладную завпоста резолюцию: «Спектакль снять с репертуара, хранить вечно». Отсюда и пошло - головинские декорации и костюмы погибли. Но вот же передо мной в витрине и голубое платье баронессы Штраль, и полосатый халат Арбенина, и бальный наряд Нины. А где-то в недрах театра хранятся и декорации Головина, и занавесы, в том числе тот, последний - черный вуалевый, с венком из белых роз, который скрывал фигуру сломленного, обезумевшего Арбенина.
Мистика «Маскарада» продолжается по сей день. Профессор Александр Чепуров в интервью газете «Империя драмы» утверждает: «Маскарад» все время присутствует где-то здесь, в здании Александринки. То там, то тут, то вахтер сидит в головинском кресле, то откуда-то что-то вывалится... Театр начинен этим спектаклем».
От себя добавлю: в коридоре Александринки я увидела старый деревянный сундук и спросила в шутку у научной сотрудницы Светланы: «И этот тоже из «Маскарада»?» - «Да, - серьезно ответила Светлана, - в нем хранились шляпки для спектакля».
Мед и горечь новых времен
Октябрьский переворот 1917 года Всеволод Мейерхольд принял восторженно. Наступала новая эра, появилась возможность преображения мира искусством, мерещилась невиданная творческая свобода. Воодушевленный Мейерхольд в 1918 году вступил в РКП(б), поставил «Мистерию-буфф» Маяковского, возглавил движение «Театральный Октябрь», основными задачами которого провозгласил служение революции и полное обновление сценического искусства. Тогда же, в 1918-1919 годах, он руководил в Петрограде организованными им же Инструкторскими курсами по обучению мастерству сценических постановок и Школой актерского мастерства.
В конце лета 1920 года по приглашению Анатолия Луначарского Мейерхольд переезжает в Москву. Начинается другой - московский - период его жизни, вместивший встречу с красавицей Зинаидой Райх - бывшей женой Сергея Есенина, работу в новом театре, получившем его имя (Театр им. Мейерхольда, сокращенно - ТРАМ), внедрение методов сценического конструктивизма даже при постановке классики. (Пародии на театр Мейерхольда мы находим в романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», где сатирически описана постановка гоголевской «Женитьбы», и в «Театральном романе» Булгакова.)
К этому же времени относятся эксперименты режиссера по разработке и внедрению биомеханики - системы актерского тренажа, направленной на восхождение от внешнего к внутреннему, от действия - к эмоции. Казалось, все в жизни Всеволода Мейерхольда складывалось удачно - любовь, творчество, признание властей. Но 1935-й стал его последним «звездным годом». Тогда он поставил в Ленинграде в МАЛЕГОТе «Пиковую даму» Чайковского, а в Москве - легендарную «Даму с камелиями» Дюма-сына, гимн любви и красоте. Роль Маргариты Готье сыграла Зинаида Райх. Но жизнь и страдания французской куртизанки были признаны чуждыми советскому народу, бодро идущему в прекрасное социалистическое будущее. Началась травля режиссера в печати, а в 1938 году его театр закрыли. В 1939 году Всеволод Мейерхольд был арестован в Ленинграде. Его пытали. Не выдержав, он подписал предъявленные ему обвинения в измене родине. К счастью, он никогда не узнал, что менее чем через месяц после его ареста Зинаида Райх была зверски убита в их квартире в Брюсовом переулке. Говорят, что так НКВД решал свои квартирные вопросы: освободившуюся жилплощадь заняли секретарша Берии и его личный шофер.
По приговору Военной коллегии Верховного суда в 1940 году Мейерхольд был расстрелян. Официально его реабилитировали в 1955 году. Но, как вспоминают потомки великого режиссера, в 1964 году внучка Мейерхольда Мария установила (естественно, на свои деньги) на могиле Зинаиды Райх на Ваганьковском кладбище памятник с надписью: «Всеволоду Эмильевичу Мейерхольду и Зинаиде Николаевне Райх». Ее моментально вызвали «наверх» и спросили: «Какое право вы имели поставить памятник Мейерхольду там, где он не похоронен?» И она бесстрашно ответила: «А вы покажите мне, где он похоронен, - я там поставлю!»
А что же бабушкина фотография? Я отнесла ее в научный отдел Александринского театра. Может быть, они разгадают загадку?
Что из наследия Мейерхольда востребовано сегодня?
На этот вопрос мы попросили ответить известного петербург-ского театроведа Николая Песочинского.
- В искусстве не бывает повторений. Творческие идеи не клонируются, не передаются по наследству даже самым талантливым ученикам и потомкам, у них рождаются свои идеи, и все-таки без Мейерхольда театр не был бы таким, каким он стал. С его приходом открылось второе дыхание режиссуры, она поняла, что она - искусство свободы воображения и может создавать не только жизнеподобие «театра типов», но и оживающие сновидения другой реальности и пророчества «театра синтезов». Стало ясно, что сцена не подчиняется материалистическим и обыденным логическим законам. Мейерхольд так ставил Мольера, Лермонтова, Островского, Сухово-Кобылина, Гоголя, что в них открывались и мистическая глубина, и молодая, болезненная энергия, идущая против всех зрительских привычек, - как было при жизни авторов. Появился особенный, «русский» вид авангарда с шокирующей агрессивной анекдотичностью внешнего облика и с безутешно печальной человеческой изнанкой.
Мейерхольда нет на земле с 1940 года. А в театре Мастер остался, научив его быть в одно и то же время и глубоким, и супертеатрально-невероятным. Мы видим это на сцене своего времени.
Анатолий Васильев ставит греческий эпос как архаическую пляску.
Эймунтас Някрошюс обнаруживает в библейской «Песне Песней» деревенский шаманский площадной праздник.
Кристиан Люпа в «Чайке» играет самим феноменом театра, в котором то «представляют» и «изображают», то азартно играют, то подлинно живут - актеры продолжают на сцене свою человеческую жизнь.
У Андрея Могучего скандал Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича оборачивается мировым крушением, в повести Гоголя открывается средневековая мистерия.
У Льва Эренбурга физиологическое вырождение персонажей «на дне» современной жизни имеет обратную сторону: дикий всплеск любви и душевной активности.
У Фокина... у Бубеня... у Чхеидзе... у Крамера... у Клима... Можно продолжать петербургский режиссерский список...
В современной режиссуре бывает такое, как у Мейерхольда, видение мира - с резким стыком планов, когда за жизненной натурой открывается нематериалистическая перспектива. Сказать, что мейерхольдовские гены есть в любом хорошем театре, - неверно. Они особенные и не должны проявляться часто.
Наталия Перевезенцева
Редакция «Вечернего Петербурга» благодарит сотрудников музея Александринского театра за помощь в подготовке материала и предоставленные фотографии.
Важно: Правила перепоста материалов
