Над вымыслом слезами облились, а в театре не получилось

В «Балтийском доме» показали «Одиночество в сети»

Всего два с половиной месяца прошло со времени последнего визита Януша Вишневского в Петербург - и вот он опять здесь. Поклонники счастливы; должно быть, еще большее счастье они испытают, узнав, что в сентябре он приедет снова - в России выйдет его роман «Бикини», дописанный, если верить пану Вишневскому, буквально на днях в номере петербургского отеля. Нынче повод для визита был более неожиданный: помимо традиционной презентации очередной книги «Интимная теория относительности» 20 февраля в Театре «Балтийский дом» давали премьеру спектакля «Одиночество в Cети» - по роману Вишневского, который уже несколько лет кружит голову российским читателям.

«Я приехал сюда с двумя чувствами, - сказал Януш Вишневский. - Первое - это страх, потому что история эта слишком личная. Второе - гордость за то, что еще при жизни мне удастся увидеть пьесу по моей книге». Фильм пан Вишневский уже увидел - экранизация состоялась в Польше в 2006 году: коммерческий успех был огромный, однако в конце концов и зрители, и сам Вишневский сошлись на том, что картина не удалась. Длинное, красивое и невыносимо скучное действо на самом деле имеет мало отношения к книге Вишневского главным образом потому, что там нет ИСТОРИЙ. Сентиментальные, душераздирающие, слезовыжимательные истории - то, чем так цепляет «Одиночество в Cети». Плюс беззастенчивая эротика - ее в фильме тоже как будто маловато. Зрители хотели конкретного: чтобы мальчик (дяденька) любил девочку (тетеньку) и чтобы у них ничего не получилось, хотя любовь была ух какая. И чтобы все несчастны - с начала и до конца.

В «Балтдоме» чутки к зрительскому интересу, а он в данном случае представляется несомненным - билеты были раскуплены за месяц до премьеры. По словам гендиректора Сергея Шуба, театр «не мог не сделать такого подарка зрителям. Современная драматургия только набирает обороты, поэтому современная литература должна занять достойное место на сцене». Для определения достойного места «Одиночества в Сети» на сцене петербургского театра была приглашена польская постановочная бригада во главе с Хенриком Барановским. Как для «Балтдома» не ново сотрудничество с поляками, так и Барановскому знакомы особенности российской культуры: в Польше он ставил Достоевского и оперу Шнитке «Жизнь с идиотом». Впрочем, в данном случае знание российского ли, польского ли менталитета особого значения не имеет, здесь важнее умение угадывать чаяния народные, а это для режиссера все-таки скучно; и практически невыполнимо, как выяснилось.

Барановский пошел от простого к сложному в буквальном смысле: на сцене - рельсы, по которым выезжают-уезжают декорации (художник Алексей Порай-Кошиц), над сценой - огромные экраны (видеоарт Светланы Бакушиной), на которых параллельно происходит едва ли не половина действия: там мелькают виды польских городов и содержимое Музея эротики в Париже; там корчится в любовной тоске главный герой, там Разум героини спорит с ее же Сердцем, оставшимся на сцене; там, наконец, держат друг друга в объятиях влюбленные, встретившиеся в гостиничном номере после долгого виртуального романа. По сути это создает в точности тот же эффект, что в романе, - сумбурного, перескакивающего с одного на другое повествования, когда автору и это хочется рассказать, и это, и это. Только в спектакле этот сумбур в отличие от книги подчинен внутреннему ритму, и здесь, ура, много историй - режиссер выделил те, что показались принципиальными, и вручил ключ от них главному герою. Якуб (Валерий Соловьев) почти постоянно пребывает в монологе, рассказывая своей Еве (Татьяна Кузнецова) и зрителям то о геноме, то о несчастной любви, а Ева и зрители одновременно видят их воплощения на сцене. Какие-то удались больше, какие-то меньше - это нормально, учитывая, что о спектакле вообще не судят по премьере. Но в общем Барановский сделал все для этого «бессмертного» произведения - вытащил то, что можно было вытащить, и даже больше.

Можно даже сказать, что оно (произведение) не заслуживало таких стараний, потому что зрители недовольны. Зрители оскорблены в лучших чувствах и сами оскорбляют вовсю - театр, режиссера, артистов, которые уж точно ни в чем не виноваты.

Они опять хотели плакать, а получили попытку выйти за рамки предложенного. Однако там, где рифмуются розы и слезы, любовь и кровь, не место каким-либо экспериментам, потому что зареванные зрители все равно их не разглядят, хоть ты тресни.

Инга БЕРГМАН

Фото Натальи ЧАЙКИ