Превратится ли Тучков буян в набережную Европы?

В Зале инвестиционных проектов на площади Островского , 11, по 7 марта открыта выставка архитектурных проектов на застройку набережной Европы.

Проект «Набережная Европы» - это многофункциональный комплекс, теперь дополненный еще и дворцом танцев, который построят на участке, ограниченном проспектом Добролюбова, набережной Малой Невы, переулком Талалихина и площадью Академика Лихачева. Идея исключительно жилого комплекса, вполне возможная при использовании не секционной, а коридорной планировки размещения квартир, организаторами была отвергнута. Сама набережная, вероятно, будет пешеходной.

Пять прожектов

Представьте себе на минутку, что едете вы в троллейбусе по Петроградской стороне и слышите, как водитель объявляет: «Следующая остановка -  «Набережная Европы»... Не верите?

Действительно, пока участок у Тучкова буяна на панораме Малой Невы вопиюще диссонирует с общим обликом центра. Всем - от главного архитектора до простого японского туриста, который фотографирует вид на набережную Невы из окна Малого Эрмитажа, - знаком этот загадочный пейзаж с удивительно высокими тополями, поднимающимися почти на уровень труб производственного комплекса, за которым расположены невнятные складские здания (правда, уже включенные в список памятников промышленной  архитектуры КГИОП).

Но есть надежда, которую разделяет хореограф Борис Эйфман (он тоже входит в состав конкурсного жюри), что Тучков буян, заросший бурьяном, действительно начнет застраиваться. Вот только будет ли в результате новый архитектурный ансамбль на Неве достоин столь грациозного названия, как «Набережная Европы», - большой вопрос.

Пока же пять участников закрытого конкурса, проводимого комитетом по градостроительству и архитектуре совместно с компанией «Петербург-Сити» и комитетом по инвестициям и стратегическим проектам Санкт-Петербурга, представили свои работы на суд публики и жюри. Корреспондент «ВП» внимательно ознакомился со всеми проектами.

Уютный квартал под сенью тополей

Проект швейцарской «Studio Mario Botta» весьма эмоционален по меркам северного города. Можно спорить с автором по поводу компактности застраиваемого квартала, упрекать в отсутствии у него градостроительных приоритетов. Однако нельзя обвинить его в непродуманности и пластической невыразительности. Квартал, состоящий из отдельно расположенных криволинейных массивов, огражденных сенью тополей (которые согласно проекту решено сохранить), вполне может прийтись по вкусу взыскательным петербуржцам. Эффектные перспективы создают образ уютного городского квартала. Именно квартала! Но набережной ли?

Суха теория, а древо жизни пышно зеленеет...

В проекте английского бюро «David Chipperfild Architects» (которым руководит Дэвид Чипперфилд - лауреат престижной архитектурной премии Стерлинга) геометрических недостатков нет. Вы можете даже легко представить себе, как будут блестеть солнечные блики на стеклах правильно спроектированных домов. Как эти блики будут отражаться в зеркальных стеклах проезжающих мимо автомобилей. Но настоящего солнечного света этот проект, боюсь, нашему  городу не принесет. Градостроительное решение проекта обыденно. Сухой геометризм построек сделан как будто не конкретно для Петербурга, а для какого-то универсального города. С «мерседесами», мчащимися на огромной скорости, и бликами на зеркальных стеклах...

А где, собственно, набережная?

Имя испанского архитектора Жозе Рафаэля Моне - лауреата Притцкеровской премии (которая считается в архитектуре аналогом Нобелевской) - у петербургской публики, за последнее время привыкшей к громким именам участников конкурсов, пока, возможно, не слишком на cлуху. Зато в Испании, да и в Европе, его работы знают хорошо.

Созданный им проект отличается чисто испанским темпераментом. Но большая часть его энергии обращена не на набережную, а на проспект Добролюбова. Именно там архитектор предлагает установить дворец танцев, представляющий весомую доминанту застраиваемого участка. Перспектива с места пересечения проспекта Добролюбова и Большого проспекта П. С. выглядит весьма убедительно. Простая, быть может, слегка напоминающая о знаменитой капелле в Роншане, форма эффектно смотрится среди безумия спортивно-заводской застройки близлежащих кварталов. Однако и при изучении этого симпатичного проекта возникает вопрос: а где, собственно, набережная? Она неинтересна мастеру? Похоже, что так.

Улыбка математика

«Студию 44» (Санкт-Петербург), которую возглавляет архитектор Никита Явейн, знают по проектам знаменитого Ладожского вокзала и реконструкции Восточного крыла Главного штаба.

Представленный студией проект формирует сильный градостроительный акцент на угловом участке набережной, выходящей к Биржевому мосту, - новую пешеходную улицу. Не акцентируя объемом здания, а словно мягко приглашая войти или, если хотите, вежливо похищая участок у старой набережной, авторы решают важнейшую градостроительную задачу. А именно: задачу восприятия нового комплекса со стороны Эрмитажа, Дворцовой набережной и Дворцового моста. Торцевые фасады проектируемых зданий, ритмично выходящие на Малую Неву и набережную Макарова, - лишь необходимая дробная производная, возникшая при умелом решении заданного архитектурного уравнения. А речные причалы у новой набережной и водные массивы, идущие от них внутрь квартала, - улыбка математика, отдыхающего от только что доказанной новой теоремы...

Ориентация на собор и ампир вампира

В конкурсе участвует известная мастерская «Евгений Герасимов и партнеры» (Санкт-Петербург - Берлин). В составе ее творческого коллектива - всемирно знаменитый выпускник  мастерской Сергея Сперанского петербургской Академии художеств архитектор Сергей Чобан. Этот коллектив выдвинул в качестве градостроительного приоритета ось Князь-Владимирского собора. Создавая новую пешеходную эспланаду, ориентированную на собор, авторы подчеркивают важность высотной и смысловой доминанты этого участка для квартала. Это сильный ход. Он отличен от мысли коллег. Но опять же он рассчитан лишь на восприятие со стороны набережной Макарова. Но скажите, кто будет рассматривать ось квартала из окна несущегося по скоростной трассе автомобиля? Впрочем, оправданием этому решению может стать то обстоятельство, что перед проектируемым дворцом танцев вблизи проспекта Добролюбова авторы предлагают расположить обширную внутриквартальную площадь. Сквозь нее и проходит пешеходная ось, ведущая к Князь-Владимирскому собору. Однако со стороны важнейшего участка Дворцового моста никакого приглашения войти в квартал нет. Что же до стилистики фасадов, напоминающих советский ампир, то  это  всего лишь дань преходящей моде.

Справка «ВП»

Начало основного развития этой территории было положено в 1912 году знаменитым конкурсом, организованным городской управой на право застройки участка у Тучкова, или Пенькового, буяна. Первоначальные планы использования этой территории были связаны со строительством городского музея и архива. Идея создания музея, высказанная еще в конце XIX века, получила распространение в связи с двухсотлетием Петербурга. В конце 1911 года в судьбе буяна наметилось и другое направление, связанное с планами проведения в Петербурге двух всероссийских выставок - городского благоустройства и гигиенической. Затем, в 1912 году, в Петербурге был объявлен Второй архитектурный конкурс имени Шретера на застройку территории Тучкова буяна зданиями для выставок и съездов. Согласно заданию на буяне предполагалось построить также испытательную станцию, ресторан, другие служебные помещения. «Дворец Бирона сохраняется и будет приспособлен под музей», - писали тогда газеты. Выиграл конкурс и получил премию архитектор М. Х. Дубинский. Но проект так и не был реализован. В итоге после революции набережную украсили комплексом зданий Института прикладной химии (ГИПХ). Интересно, что здания институтского комплекса проектировались отнюдь не бездарными мастерами. Так, выходящее в бывший переулок Талалихина здание ГИПХ проектировалось с участием  профессора Сергея Сперанского. С участием его мастерской строилось и угловое здание, выходящее на участок у Биржевого моста.

Алексей Шолохов, кандидат архитектуры, фото Натальи ЧАЙКИ