Секс, мат и расчлененка

В «Приюте комедианта» — премьера спектакля «Лето, которого мы не видели вовсе»

Спектакль поставлен по пьесе тольяттинского драматурга Юрия Клавдиева, прославившегося в прошлом году как автор сценария нашумевшего фильма «Все умрут, а я останусь». Корреспондент «Вечёрки» Виктория Аминова побывала на репетиции шокирующего спектакля, который сочла прорывом на сцене консервативного Петербурга.

После такой пьесы нужно отдыхать!

...Старый коммунист Семен Афанасьевич ходит по подвалам и убивает бомжей - тех, кто, на его взгляд, проживает свою жизнь просто так, без мечты и идеи, или, говоря его словами, «не помнит своего лета». «Санитар» городских трущоб берет себе в помощники 14-летнего Андрюшку и учит парня кромсать трупы никчемных обывателей. Но «вспомнив свое лето», парень убивает старика, потом своего приятеля, а под конец и себя самого. Эту пьесу репетирует в «Приюте комедианта» молодой режиссер Андрей Корионов.

На сцене царит полумрак. Декорация в виде ширмы легко трансформируется: подвал превращается в кухню, кухня - в лестничную площадку. Герои актеров Александра Жданова и Юрия Ершова методично «расчленяют» тряпичную куклу, оторванные руки швыряют за ширму, «на сквознячок». После перерыва на сцене появляются неблагополучные подростки. Они пьют водку, ругаются матом, совокупляются и при этом постоянно ведут разговоры о смысле бытия.

Во время перерыва в репетиции мы задали режиссеру несколько вопросов.

- Андрей, эту пьесу тебе предложил театр?

- Я выбрал ее сам и принес в театр. Директору Виктору Минкову пьеса понравилась, и он одобрил постановку. Не могу сказать, что я увлекаюсь «новой драмой», но мне было интересно попробовать сделать что-то в этом направлении. Рискнуть, чтобы узнать, получится ли у меня.  Но больше я сейчас не стал бы браться за такой материал - лучше бы поставил классическую костюмную комедию.

- И на тебе сказывается петербургский консерватизм?

- Просто нельзя одним и тем же материалом заниматься, можно уйти куда-то не туда. После такой пьесы нужно отдыхать, потому что тяжело и мне, и артистам работать над этим спектаклем. История ведь очень страшная.

- А чем тебя привлекла эта пьеса?

- Тем, как откровенно она написана, и тем, что в ней молодые ребята пытаются найти смысл жизни и не находят его.

- Так, по-твоему, это бытийная пьеса, а не ужастик из современной жизни?

- В этой пьесе присутствуют мистическое и ужасное. Создается гнетущая атмосфера, из которой хочется выбраться. Герои пытаются, но у них не получается. Они не знают, куда идти, а подсказать некому.

- А вообще человеку может кто-то подсказать?

- Да, конечно, может. Мы же подсказываем маленьким детям, что вот это горячее, а это холодное. Эти герои еще подростки, но рядом с ними нет взрослых, которые могли бы их предостеречь. Проблема в том, что все они - брошенные и никому не нужные люди, даже этот старик-убийца.

- Ты считаешь допустимым, чтобы на сцене звучала матерная речь?

- Да, допустимо, если это необходимо. Я ограничиваю возрастную аудиторию, в программке есть предупреждение, что спектакль не рекомендуется смотреть детям до 18 лет. Потому что, конечно, если показать это 14-летнему, то он может принять все за чистую монету и решить, что так и нужно поступать. Сложность «новой драмы» в том, что она не для семейного просмотра.

- Как ты думаешь, твой спектакль будет скандалом или шоком?

- Вот это меня меньше всего волнует. Моя задача - сделать историю, которую будет интересно смотреть.

Своих родителей на премьеру не позову

Исполнительница роли Соньки, дворовой девчонки-проститутки, актриса Наталья Высочанская уходила с репетиции в слезах. Мы поинтересовались ее мнением о спектакле.

- Наталья, чем вам близок этот материал?

- Меня волнует то, что этот спектакль - про современную молодежь, которая не нужна обществу, не нужна своим родителям и друзьям... Про совсем юных людей, которые очень одиноки.

- Что происходит с вашей героиней?

- Моя героиня, как любая женщина, хочет светлой и чистой любви, но, к сожалению, не встречает ее.

- Для вас была проблемой нецензурная брань в спектакле?

- Это может быть проблемой в том случае, если ты в жизни не ругаешься матом, а я это делаю. Но на сцене я мат не приемлю и считаю, что зритель должен приходить в театр отдыхать. Не думаю, что после нашего спектакля зритель уйдет отдохнувшим...

- А откровенные сцены дались вам тяжело?

- Да. Мне, как актрисе и как человеку, неприятно участвовать в сексуальных сценах, я каждый раз себя пересиливаю. Это стресс не только для моей героини, но и для меня. Очень неприятно.

- Вы позовете своих родителей на спектакль?

- Нет, мои родители не готовы это увидеть, и я не хочу их шокировать.

- А каким зрителям вы посоветуете смотреть этот спектакль?

- Той молодежи, которая сейчас гуляет по улицам. Я бы развесила афиши в ночных клубах, чтобы они заинтересовались, пришли, посмотрели и, может быть, не повторили ошибок наших героев.

Самое трудное - разделывать трупы

Юрий Ершов впервые играет в пьесе «новой драмы». И сразу главная роль - 14-летний подмастерье старика-убийцы Андрюшка.

- Я первый раз сталкиваюсь с таким материалом. Тут много такого, с чем мне было трудно работать, многое не хотелось впускать в себя. Трудно было ругаться матом, для того чтобы как-то оправдаться, я стал вспоминать себя в подростковом возрасте, как я бегал по подвалам и разбрасывал бранные слова. Я стал на улицах и в переходах метро приглядываться к подросткам, смотрел на этих андрюшек и сонек, и постепенно у меня сложился образ героя.

- Что еще кроме мата вызывало отторжение?

- Разделка трупов! Мне было очень тяжело это репетировать. Когда я прихожу домой после репетиций, то мне не хочется есть, потому что подташнивает от воспоминаний, очень долго сохраняется неприятное ощущение.

В этом спектакле соблюдены все законы «новой драмы» («новая драма» - направление в современном театре, отличительными чертами которого являются нецензурная лексика, документальность действия, изображение секса и насилия. - Прим. авт.). Вот уже несколько лет «новодраматические» спектакли наводняют московские и российские театры. В Петербурге же это модное направление до недавних пор было не в чести. Культурная столица игнорирует современные пьесы о жизни бомжей и трудных подростков, на которых специализируются модные драматурги братья Пресняковы и Сигарев, предпочитая Горького и Достоевского.

Поэтому появление в репертуаре петербургского театра пьесы Юрия Клавдиева - это своеобразный прорыв. Клавдиев выделяется из всей когорты новодрамовцев профессионализмом, поэтому стоит порадоваться, что именно его пьеса появится на подмостках консервативного Петербурга. А смотреть это или не смотреть(премьера - 10 апреля), принимать или не принимать такое искусство - каждому решать самостоятельно.