«Теперь понимаешь? Теперь понимаешь!»

В канун праздников, которые сегодня превратились просто в выходные, посвященные труду на дачных участках, мы решили вспомнить о временах, когда первомай всегда начинался с демонстрации

В очерках из цикла «Образ жизни» мы уже обсуждали советскую танцевальную культуру. Но все-таки, если это не деревенские пляски под аккордеон, танцплощадка и вообще - любая эстрада в советской стране всегда воспринималась как что-то зарубежное и потому чуточку предосудительное.

В фильме Григория Александрова «Цирк» вся эта водевильная кутерьма, пляски, лошади, акробаты, куплеты и прочие увеселения завершаются простым, прекрасным, стройным и строгим действом: первомайской демонстрацией. Одетые в белое, советские люди, словно ангелы, сошедшие с небес, широко шагают в будущую гармонию. «Теперь понимаешь? Теперь понимаешь!»

Но демонстрация не обязательно отражает какое-то действительное явление. Она только демонстрирует. То есть показывает. А уж какой смысл в нее вложат сами участники - очень трудно регулировать кому бы то ни было. Сегодня мы послушаем два мнения о демонстрациях советских времен. А у вас, дорогие читатели, наверняка есть свое.

Народ ходил с удовольствием - особенно когда была хорошая погода

О своем опыте демонстраций вспоминает инженер Валентина Клюкина:

- Мое детство: конец 40-х - 50-е годы. Наш дом на Почтамтской улице соединялся аркой с Главпочтамтом. А колонны демонстрантов всегда шли мимо, по улице Герцена. Везде стояли заградительные машины: на выезде с Почтамтской, у других улиц. И пройти на Герцена можно было только в очень узкий проход. Мы, дети, все время пытались просочиться и выйти вместе с демонстрацией на площадь. Это было дело очень сложное, но и очень интересное: родители ведь с нами тогда практически никогда не гуляли, а на улице хорошо, тепло, если это Первомай... Поэтому мы сами пытались пробраться и слиться с толпой. Доходили вместе с демонстрантами до самого Марсова поля - конечного пункта.

Потом я выросла, и надо было ходить на демонстрации уже официально. Вызывали всех: и партийных, и беспартийных. Приходишь к пункту отправления, и начинается раздача: кому флаг, кому транспарант.

Ходили, надо сказать, очень дружно. Пели советские песни, русские народные: кто-нибудь запоет, все подхватывают. Если кто-то мог подыграть на баяне или аккордеоне - совсем хорошо. Иногда частушки пели.

Когда случалась небольшая остановка, устраивали даже пляски. А нас, надо сказать, часто притормаживали: надо ведь было дать возможность пройти всем колоннам. Мы выходили на Исаакиевскую площадь и двигались по Адмиралтейскому проспекту, а другая колонна шла с Дворцового моста и на Невский. Мы их пропускали и ждали своей очереди. Потом мы выходили к Дворцовой, сворачивали, и нужно было обязательно смотреть влево: на здании Штаба Гвардейского корпуса между Миллионной и Мойкой всегда висел огромный портрет Ильича.

Дорога всегда была довольно долгая, прежде чем дойдешь до Марсова поля и оттуда тебя выпустят на Кировский, нынешний Каменноостровский проспект. И устанешь, пока ходишь, и сами понимаете куда захочется. Как-то раз мы стали искать туалет, а ближайший был - около Спаса-на-Крови. Когда наконец добрались до него - демонстрантки не выдержали и захватили оба туалета: и мужской, и женский.

Но все-таки народ ходил с удовольствием - особенно когда была хорошая погода. Может, потому, что мы тогда молодыми были. Ходили - пообщаться: ведь на работе не всегда удается расслабиться. А тут можно всем поболтать друг с другом, посмеяться. Иногда после демонстрации уже маленькими компаниями расходились по домам.

Такой вот идиотизм эпохи

Рассказывает актер Борис Леонидович Соколов:

- Школа моя была в Соляном переулке, и на демонстрацию мы собирались около Дома офицеров. Несли портреты Берии, это я хорошо помню. Главная задача была - сразу схватить какой-нибудь из транспарантов, а потом кому-нибудь его передать. Главное - чтоб не быть последним, кому передадут этот дурацкий лозунг. Потому что последний должен был тащиться сдавать его куда-то, где стоит специальная машина.

В Университете я был старостой и, кроме того, председателем совета в университетском драмклубе. Нас, общественников, приглашали в районный отдел КГБ. Там весь Васильевский остров разделяли на группы. И каждую сторону каждой улицы отводили под конкретного человека.

Полковник, совершенно тупой, давал нам инструкцию: «Надо дежурить в праздник!»

Мы - ничего не понимали. Спрашиваем:

- А как дежурить-то, за чем следить?

- Враг, - говорит он, - не дремлет!

- А как он не дремлет? - спрашиваем его.

- Ну как же, товарищи! Могут быть акции, выступления... Могут писать лозунги на стенах.

- А если дома начнут поджигать? - начинали уже откровенно трепаться студенты.

- Тогда сразу же звонить нам!

Как-то на ноябрьские праздники мне дали под дежурство 1-ю Съездовскую, рядом со мной на 1-й линии был один очень милый кавказский парень.

И вот мы дежурим в ночь на 7 ноября. Холодно - ужасно. А нам еще сказали: каждые два часа звонить по такому-то телефону - рапортовать, что и как.

Замерзли мы как собаки. Сели в телефонную будку, стали трепаться. Потом звоним, говорим: все в порядке. Опять сидим, опять мерзнем.

Тут я говорю напарнику: «Слушай, Биляль! Пошли они все к черту. Иди к себе в общежитие, а я пойду домой. И буду им каждые два часа звонить».

Такую вот хохму устроили. Я пришел домой, мама была очень удивлена. Я поставил будильник и через каждые два часа рапортовал: все в порядке! Такой вот идиотизм эпохи...

Демонстрация в переводе с латыни буквально - «показывание». Это - образ. Образ жизни. То есть предмет как раз для нашего разговора.

Кажется, только карнавальное шествие в Рио-де-Жанейро удостоилось такой же чести: сделаться символом самого общества. Но развязный карнавал в городе, куда стремился душой Остап Бендер, - дело отчетливо добровольное и даже произвольное: анархия, разврат в позолоченных купальниках и неумеренные возлияния.

А у нас демонстрация представляет собою добровольное движение народных масс в направлении коммунизма. Но даже в советской стране народные массы ленивы и нелюбопытны. И властям приходится их воспитывать, подгонять и всячески регулировать процесс.

Парадокс получается, давно подмеченный советскими обитателями и многократно отраженный в анекдотах: демонстрация доброй воли советского народа насильно вытягивается у этого самого народа.

Федор ДУБШАН

От редакции. Так что же такое были для советских людей эти первомайские и ноябрьские демонстрации? Просто красный день календаря, искренняя радость от праздника? Возможность отдохнуть от серых рабочих будней, попеть, поплясать, выпить-закусить? Или все-таки «идиотизм эпохи»? Наверное, все вместе. И многие сегодня вспоминают эти мероприятия скорее с симпатией. Если убрать начисто идеологическую начинку, было в них что-то такое... объединяющее, развеселое, доброе, что-то от карнавала, как и было сказано. Это тоже часть нашего прошлого, и не самая плохая, товарищи. С праздником вас! С Первомаем!