Ветераны 86-й дивизии 330-го полка побывали на невском пятачке

Личная история Великой Отечественной укладывается у каждого из них в то недолгое время, которое занимает у нас путь до Невского пятачка. У нас - это у одиннадцати бывших красноармейцев 86-й дивизии 330-го стрелкового полка Ленинградского фронта и у журналистов Балтийской медиа-группы, традиционно устраивающей выезд ветеранов на это место в канун Дня Победы.

- В декабре 41-го мне исполнилось 18 лет, - тихо рассказывает мне в автобусе ветеран с медалью «За отвагу» на груди. Его зовут Григорий Ильич Богорад. - Я работал на асфальтобетонном заводе в Орловском переулке, шофером. После бомбежек мы выезжали на улицы и заделывали ямы асфальтом. Я к этому времени был уже доходягой, еле поднимался на свой 4-й этаж. В январе ушел в армию. Нас, 23-го года рождения, привезли на станцию Всеволожская, там сформировали маршевую роту в 300 человек и повели прямо под Невскую Дубровку, на правый берег Невы. Одежда была - шинелишка, брюки ватные, ботинки легкие и обмотки из черной трикотажной ленты. В таком виде нас на жестоком морозе две недели учили стрелять, бросать гранату, колоть штыком. Спали в землянках в чем были, без одеял и среди вшей. Затем ночью нас переправили на левый берег Невы...

На тот самый Невский пятачок - где на плацдарме приблизительно в два километра вдоль Невы и 800 метров вглубь от берега средняя продолжительность жизни солдата составляла 52 часа.

- С трех сторон немцы, с четвертой - Нева. По ночам с правого берега переправляют новых бойцов, с левого раненых, и все время обстрел из минометов. А ночью немцы запускали осветительные ракеты на парашютиках размером с носовой платок. Они очень медленно летели, будто стояли в воздухе, освещая переправу. Меня ранили, когда Нева только вскрылась ото льда. Переправляли в лодке, мины рвались рядом, но бог миловал - осколки падали горячие, шипящие в реку... Вы ведь знаете, что здесь был ранен и отец Путина? - спрашивает Григорий Ильич. - Владимир Спиридонович, он тоже из 86-й дивизии 330-го стрелкового полка, он приходил к нам на встречи потом, то ли в конце 60-х, то ли в начале 70-х. Он был на протезах, я его помню...

Аллеей мы спускаемся к берегу Невы. По правую руку - поле, тронутое весенним палом травы, оно все в воронках от бомб и в траншеях. Так выглядит поле битвы.

На берегу, спустив траурный венок, вспоминают, как «вода разбирала мертвых». Погибших не хоронили. Пока стояли морозы, мертвыми телами укрепляли стенки окопов. «Досок ведь не было, а товарищи таким образом помогали товарищам», - говорит сопровождающая церемонию Вера Ивановна Позднякова, директор музея «Прорыв блокады Ленинграда». Вместе с одиннадцатью однополчанами они вновь припоминают подробности: где укрывались наши лодки, откуда стреляли немцы. Нева в этом месте неширокая и вода бурная - венок уже уносит течением...

Ну а затем однополчан ждали традиционная в дни празднования Победы полевая кухня и песни войны. Рядом с палатками, разбитыми для ветеранов соседней железнодорожной частью, среди красных гвоздик были разложены находки с соседнего поля: проржавевшая каска, противогаз, ржавые штыки, пулеметные ленты. Здесь, на Невском пятачке, до сих пор так - шаг в сторону от дороги, и под ногами уже или проржавевшая саперная лопатка, или осколок от снаряда, или истлевший фрагмент обмундирования...

Алла РЕПИНА

Фото Натальи ЧАЙКИ