Кукольный театр высмеивал Гитлера

Благодаря спектаклям ленинградские художники и их дети пережили голод в эвакуации

Людмила Ивановна Милорадович (1900 - 1981), художник-график, член Союза художников СССР, многие годы проработала в литографской мастерской Художественного фонда Ленинграда. Ее дочь, известный архитектор Татьяна Николаевна Милорадович, любезно предоставила нам сохранившиеся в записях бесценные воспоминания своей матери. В своих дневниках Людмила Милорадович рассказывает о подвиге ленинградцев-художников, которые во время войны организовали свой кукольный театр. И хоть это была вынужденная мера для выживания -  нужно было хоть как-то добывать еду, - художники подошли к делу творчески и со всей серьезностью. Труппа ездила по деревням и селам, показывая злободневные антифашистские спектакли, поднимавшие дух измученных войной людей. Татьяна Николаевна была свидетельницей тех событий, так как находилась в эвакуации вместе с матерью.

В войну дети художников и архитекторов были эвакуированы сначала в Ярославскую область, а потом в Сибирь - в село Емуртлу Тюменской области. Мы назывались «лагерь Худфонда» и «лагерь Архфонда». Ко многим в эвакуацию приехали матери. В Емуртле жилось довольно голодно, особенно родителям.  Фактически жили только на выменянную у крестьян на свои вещи еду.

Возникла мысль создать силами художников кукольный театр и ездить с ним по окрестным деревням (ради еды). Сценарий написала Миньона Борисовна Стрекалова, монтажница «Ленфильма». Он состоял из двух частей: одна, постоянная, - по поводу фронтовых военных дел, с персонажами Гитлера и его генералов; и другая часть, создававшаяся экспромтом в каждом колхозе, деревне, - применительно к их делам и происшествиям.

Мария Николаевна Шрайбер, Иля Коган и я взялись за кукол. Из своих тряпок, чулок мы мастерили персонажей сценария. Водили кукол мы сами, пели. По ходу действия в колхозах создавали из овощей, веток, бумаги, любого подходящего материала - нужные вдруг возникавшие персонажи. У нас были корова, собака, огурец с рожей и т. д. Стихи создавались всеми нами тут же, экспромтом. Приехав в колхоз, мы узнавали обстановку - беды, недостатки, успехи, имена колхозных лодырей и отличников, и к вечеру, когда собиралось все население деревни, у нас уже был готов спектакль, к основному стержню которого прибавлялся новый отрывок, новый сюжетный кусок.

В избе-клубе мы расставляли свои декорации - плетень, березу, деревенскую околицу на приподнятой эстраде. Лампа керосиновая 10-линейная освещала снизу или сбоку наших кукол. Зрители сидели в темном зале. Это почти все были бабы, старики и ребята - все население деревни. Когда вылетал на сцену с пронзительными криками Петрушка (Мария Николаевна имела опыт у Деммени в кукольном театре в Ленинграде), защищаясь от комаров, и степенная красавица у околицы (Миньона) сообщала ему название данной деревни, по безмолвному залу проходил шепот удивления и устанавливалась внимательная тишина. Злободневность разговоров была неожиданной для зрителей. Остроты насчет какого-нибудь деревенского разгильдяя или недотепы или похвала какой-нибудь доярке были неожиданны - откуда знают наши дела? Где-то была негодная сапожная мастерская. Рваная туфля Марии Николаевны, снятая с ноги, горестно демонстрировала свою убогость - вот какая починка! Гитлер прогуливался перед фронтом под пение всех артистов на мотив «на рассвете ходит парень возле дома моего» - «ходит Гитлер на рассвете возле фронта своего, поморгает он глазами и не скажет ничего».

Генералы - я, Анфиса - говорили пронзительным дискантом, Миньона - артистично профессионально. В конце представления появлялась живописно освещенная снизу хорошенькая улыбающаяся Миньона, прижимая к себе артистов-кукол, и говорила стихами концовку. Не раз ребятишки, зачарованные нашим представлением, лезли к нам за кулисы - посмотреть артистов. Они не понимали разоблачающей и разъясняющей концовки и считали, что там прячутся живые персонажи.

Эта девственная доверчивость и наивность деревенской аудитории доставляли нам большое удовольствие. В этих затерянных среди бесконечных просторов деревушках сохранялись еще и неграмотность, и темнота, и наивность удивительная.

Ездили мы на телеге с Генкой - парнишкой лет четырнадцати, игравшим на гармошке, который был нашей музыкальной частью в агитбригаде. Телега и лошадь были даны нам от колхоза Емуртлы, а мы - артисты, имели удостоверения от райкома Упорово для поездок по району. В дождь и непогоду мы тащились в телеге по грязным ухабам из колхоза в колхоз. Ночевали то на печке, то на полу, то в клубе, то в избе, то в школе. Постоянными темами разговоров во время бесконечных переездов в телеге (наше кукольное путешествие началось летом, кончилось поздней осенью) были Ленинград, наши семьи, довоенное житье. Вспоминали улицы Ленинграда, «ходили» по нему, проверяя свои знания, подробно, с наслаждением вспоминали обстановку своих комнат, разговаривали о друзьях. Наши дети оставались в Емуртле...

Подготовила Юлия БИБИШЕВА

Фото из архива семьи Милорадович