Лев Додин: Мне интересен только тот, кто может все начать сначала

Сегодня знаменитый режиссер отмечает 65-летие

Наша встреча с художественным руководителем и директором Малого драматического театра Львом Додиным получилась неформальной. Как-то само так вышло, что разговор зашел о молодости и зрелости. О нынешнем молодом поколении, о тех, кто был молод раньше, о тех, кто уже созрел, и о том, как предстоит повзрослеть сегодняшней молодежи.

Ведь молодость - понятие не только возрастное. Это еще и характеристика какой-то внутренней гибкости и даже своего рода мудрости, открытости к восприятию. Мне кажется, об этом и получился разговор.

Молодые люди изменились к лучшему

- На вашей памяти было уже много поколений студентов. Как изменились молодые люди на протяжении этих десятилетий? Не лишила ли их компьютерная эпоха способности сопереживать, вообще участвовать в театре полноценно?

- Знаете, как ни странно, мне кажется, молодые люди почти не изменились. Или изменились к лучшему. Тут я сужу, конечно, по тем одаренным молодым людям, которых мы отбираем. Я помню, какие огромные усилия приходилось приложить, чтоб заставить работать, скажем, курс «Братьев и сестер». Они замечательно потрудились в результате, но усилий понадобилось много. Сами они этого, конечно, не помнят, потому что были, так сказать, объектом приложения сил.

В нынешних, мне кажется, гораздо меньше предрассудков. Они более готовы быть свободными в своих суждениях. И главное, они чрезвычайно готовы быть трудоспособными, если только почувствуют смысл дела и нужность этого дела себе и другим.

- Трудно ли попасть в ваш театр молодым людям? Легко ли вы принимаете к себе?

- Можно ведь попасть в театр на работу не только в артисты. У нас работает около 70 артистов и 240 человек сотрудников. Когда-то монтировочный цех был одним из самых изысканных по составу: уйти в рабочие сцены было все равно что уйти в котельную. А в котельную, как известно, уходили и большие поэты, и талантливые художники, и музыканты - словом, нонконформисты всех видов. Выходцы из нашего монтировочного цеха - директор Филармонии, первый заместитель генерального директора Большого театра...

И я все время чувствую, что нужен приток новых ощущений, свежий взгляд на вещи, молодая кровь. Вот какое-то время назад к нам в театр пришел новый исполнительный директор, Давид Вольфовский. Вроде бы административная должность - а так много сразу всего изменилось во всей деятельности театра.

Мне нравится работать с такими вот сильными партнерами. Я никогда не говорю про коллегу - «он меня задавит» или что-нибудь в этом роде. И хочется иметь в театре таких сильных соавторов - на каждом углу. Такое соавторство обогащает.

Ищу партнершу для посещения МДТ!

- Вы сейчас рассказали об актерах и о сотрудниках театра. А что происходит с публикой? Приходит на ваши спектакли молодежь?

- Зал у нас заполняется молодыми людьми, думаю, процентов на 70. Даже на самых сложных спектаклях, где трудно, казалось бы, ожидать их появления, - на «Братьях и сестрах», на «Бесах», на «Жизни и судьбе», на «Долгом путешествии в ночь» - нашей последней и любимой премьере. Такое ощущение, что они погружаются в эти сложности с огромным интересом.

При этом все это может сопровождаться неожиданными комментариями в Интернете. Мне показали текст - какой-то молодой человек написал: «Ищу партнершу. Цель - посещение спектаклей МДТ - Театра Европы. Предпочтения: чтение серьезной литературы, секс - только вдвоем...» Конечно, для моего поколения формулировка звучит довольно неожиданно. Но то, что партнерша человеку нужна для посещения МДТ, уже делает его мне симпатичным.

- Но ведь какие-то новые опасности перед нынешним «освобожденным» поколением тоже появляются?

- Конечно. То, что они готовы воспринимать новое, - само по себе и замечательно, и опасно. Потому что с той же легкостью, с какой они воспринимают подлинные человеческие ценности, они могут впитать и ложные, абсолютно антигуманистические представления. Поэтому наше общество сегодня - на очень серьезной развилке.

В Германии, по статистическим данным, примерно от 2 до 3 процентов молодежи подвержены националистическим настроениям, и правительство уже очень обеспокоено. Для нас, мне кажется, эти цифры - абсолютно детские, наш процент гораздо выше. Но никакой паники нет, все абсолютно спокойны и зачастую используют слово «националист» с неуместной гордостью.

Кумиры разрушают иллюзии

- Что влияет на ваш выбор пьес? Что это было, когда вы начинали, во времена «Братьев и сестер», - и что это сейчас, когда появился «Король Лир»?

- Одно и то же влияет, мне кажется. Мое собственное волнение. Проблематика - одна и та же. Изменения в человеке, в его природе и то, как это связано с нашей нынешней жизнью. То, что мешает нам учиться на собственных трагедиях: закрытость человека, его непредсказуемость, неспособность исправить самое себя. Отсюда акцент на трагизме, отсюда и «Король Лир», восходящий до высот экзистенциального осознания - осознания законов человеческого существования - взаимной вины, взаимной ответственности, взаимной неисправимости, взаимного самоуничтожения, взаимной «гибели всерьез».

Когда-то мне казалось, что если будет разрешен Солженицын и выйдет «Архипелаг ГУЛАГ», наше общество обязательно изменится, не может не измениться. «Архипелаг ГУЛАГ» вышел - и такое ощущение, что его никто не прочитал. Россия любит создавать себе кумиров. Но подлинно великих фигур своей истории и культуры знает плохо, а понимает их подчас еще хуже. Ведь они разрушают иллюзии, в которых мы воспитаны еще со сталинских, а может быть, и досталинских времен и от которых мы не желаем избавляться.

Мы очень боимся остаться голенькими, все начать сначала. По-моему, только тот человек интересен, кто умеет начинать сначала и все время обнаруживать, не насколько он одет - а насколько он гол.

Мечтаю, чтобы меньше стало страха в наших генах

- О чем вы мечтали в 17 лет - и о чем мечтаете сейчас?

- Надо вспомнить... Да много о чем. Конечно, мечтал заниматься театром. Мечтал о настоящей любви. Мечтал, как тогда говорили, «состояться». Быть достойным, быть добрым, стойким, быть джентльменом, человеком чести. Наивные слова, старомодные, но ценности, скрытые за ними, - это всегда единственные ценности, достойные будущего.

Поэтому, когда я слышу взволнованные отклики молодого поколения на наши спектакли, меня это радует не просто потому, что спектакли им нравятся, а потому, что в самой глубине людских душ не исчезают христианские или, скажем, общегуманистические потребности, которые просыпаются, когда спектакль взывает к ним. Эта способность откликаться на трагическое начало, на тоску от человеческого несовершенства - одна из немногих надежд сегодня. В старшем поколении, мне кажется, слишком силен опыт страха, и он тоже мгновенно пробуждается при первой возможности.

Молодые, которые родились в тот период, когда страх ненадолго уходил из нашей жизни, - может быть, в генах молодых этого страха будет чуть меньше. Я очень на это надеюсь.

Беседовал Федор ДУБШАН

Фото Натальи ЧАЙКИ