Живи спокойно, страна

У Аллы Борисовны сегодня — день рождения

Возвращаясь мысленно в 70-е годы, к моменту прихода Аллы Пугачевой на эстраду, я хотел бы перенестись туда и посмотреть нынешними глазами, как началась эпоха Примадонны...

Обожатели и ненавистники

«Арлекино» - первая в моей биографии песня, которую я полюбил осознанно, и вовсе не за достоинства мелодии. Отчетливо помню, что в среде лиц, близких мне по возрасту (от пяти до девяти лет), я не был одинок в своем пристрастии. Многие мои сверстники повально увлекались дебютными номерами Пугачевой (особый успех имела песня о некой особе, пасшей гусей и пленившей короля Louis). Взрослые же разделились на три равные группы: обожатели, ненавистники, средние. Но все были равно заинтересованы, все привязались - и в дальнейшем неизменно воспринимали любой важный выход певицы как событие не эстрадного, но личного порядка.

Эта беготня к экранам, ради которой оставлялись домашние дела по всей стране, эти син-хронные повороты ручек громкости вправо на радиоточках, рассеянных по тысячам учреждений... Помню и тогдашних подростков, продвинутых настолько, чтобы упиваться малодосягаемыми «лед-зеппелинами» и «дип-перплами», - те, презирая советскую эстраду в целом, надменно фыркали по поводу Пугачевой в частности - и однако же слушали вместе со всеми, уверенно идентифицировали каждую
новую песню.

Словом, пошел отсчет годам с Пугачевой, которые длятся и поднесь. Возникло поколение, в жизни которого всегда была Пугачева. Изречения вроде «Пугачева - это наше все» или «Кто не любит Пугачеву, не любит Родину» (авторство этой сентенции принадлежит критику Татьяне Москвиной. - Прим. автора), несмотря на свою вульгарность, несут верный смысл.

«Платочки белые» - над белыми снегами

Творчество Пугачевой - не просто великая эстрадная лирика; это особое, очень пластичное искусство социального обобщения. Впечатление индивидуализма певицы обманчиво. Она поет исключительно о личном, но это личное столько же ее, сколько и других, многих других, народа. Есть уникальный трек, где словно бы запечатлена циркуляция чувств между Пугачевой и народом, и то, как певица выполняет роль проводника в область искусства для самого широкого «среза населения»: «Платочки белые» из фильма «Ирония судьбы, или С легким паром». Пугачева озвучивает Барбару Брыльску; и это прекрасно, что она - голос за кадром, незримые «общие уста». Ахеджакова и Талызина подпевают, изображая, как отрываются душевные и не вполне трезвые подружки героини... Поначалу Пугачева повторяет их интонации. Но затем интонации Примадонны возносятся, как легкие дуги, все выше, все нежнее... наконец, мы уже не слышим актрис - голос певицы, не теряя теплоты, парит над заснеженной страной, где живут тысячи прототипов героинь ленты.

Песни как портреты времени

Из года в год в ее песнях жители России узнавали свои чувства; впоследствии они становились портретами времени. И как гренландские льды хранят в себе былые атмосферы, пугачевские записи - послойный регистр психологических состояний общества.

В 70-е - начале 80-х все тревожились о смысле бытия, искали любви, да не какой- нибудь, а большой и чистой. Что соткалось у Пугачевой из лирико-философских тревог? Вспомним «За то, что только раз»,  «Не отрекаются, любя», «Куда уходит детство»...

Затем  все возжелали красивого быта, захотелось поэтических грез (отсюда увлечение всякой дореволюционщиной вроде жестоких романсов, а также экзотическими странами) или сильных страстей. Пугачева создала целую метафизику вещей, хрустальных мечтаний - причем оттенила зыбкость таких грез («Старинные часы», «Миллион алых роз»).

Что же до сильных страстей - вот нам великие баллады 80-х: скажем, «Айсберг», где есть и размах страсти, и адекватное к ней отношение (коктейль упоения и иронии)...

Социальная озабоченность послесоветских времен развернута певицей в целый мир типажей, ситуаций, поданных порою иронично, жестко критически, - но всегда на том градусе правды, на котором рождается сострадание («Позови меня с собой», «Мадам Брошкина», «Молитва»).

Энергия творчества - самая чистая и светлая из всех производимых людьми. Пугачева превращает в нее все, чем мы живем, вплоть до самых обыденных вещей, она выражает не себя, а нас. Потому ее искусство в целом - сродни величайшим благопожеланиям мировой культуры, таким, как шумерское «Напутствие Скорпиона», Пятая симфония Бетховена и «Дорога» Тищенко...