Творческий подход к точным наукам

Евгений Свинкин — инженер по образованию и художник по призванию — руководит в БДТ службой электроники

Сегодня мы завершаем серию публикаций, посвященных юбилею знаменитейшего театра России, в которых мы рассказывали о тех, кого зритель не видит, но без кого невозможен ни один спектакль. Евгений Семенович Свинкин работает в Большом драматическом театре с 1972 года. Инженер по образованию и художник по призванию, он за без малого сорок лет службы в БДТ участвовал в работе над выпуском знаменитых спектаклей, среди которых «Тихий Дон», «Три мешка сорной пшеницы», «История лошади», «Ханума», «Макбет», «Дядюшкин сон» и многие другие. О своих ноу-хау, о творческом подходе к точным наукам и точности в искусстве рассказывает сегодня начальник службы электроники Большого драматического театра. Службы, без которой немыслима работа современного театра, службы, которая требует сосредоточенности и одновременно влюбленности в свое дело.

Мы первыми освоили компьютер

- Как называется ваш цех и за что он отвечает?

- Исторически так сложилось, что этот цех называется службой. Службой электроники, которая управляет постановочным светом. Мы курируем электронную технику, управляющую постановочным светом.

- Как давно существует ваша служба?

- С 1972 года, когда впервые в театре появилась новая электронная аппаратура, закупленная в Венгрии. Надо сказать, что повезло немногим. Счастливыми обладателями стали БДТ, Пушкинский театр (ныне Александринский) в Ленинграде и Театр Сатиры и Вахтанговский в Москве. Но мы все-таки оказались первыми, кто ее освоил и где сформировалась такая служба. Именно тогда я и пришел в театр.

- И что же это за аппаратура? Это компьютер?

- Да, он - главная часть нашего «хозяйства». На сегодня это уже современная высококлассная специализированная техника, которая управляет силовой частью, которая преобразует 5-вольтовый сигнал в регулируемый до 220 вольт и так далее...

«Бои» вели с пульта управления

- Что привело вас в театр?

- В театр я хожу с детства, и в этот - в частности. Всегда любил. Но я и не мечтал о работе в БДТ. Закончив радиотехнический факультет Института им. Бонч-Бруевича, я, молодой инженер, пошел работать по распределению в НИИ. А у меня был друг, который, будучи студентом, подрабатывал здесь звукооператором в радиоцехе. И когда решили создать такую службу, то его назначили начальником. Проработав несколько месяцев в одиночестве, он понял, что не вполне справляется. Вот тогда я и получил от него приглашение и, конечно, согласился.

- А может ли техническая работа быть творческой?

- Любая инженерная работа всегда творческая. Да и Товстоногов давал нам сложные задания, которые без творческого подхода были бы просто невыполнимы. Он был очень любознательным человеком. Много ездил по миру и всегда «привозил» какой-нибудь световой эффект, который хотелось внедрить и использовать у себя на сцене. А нужных приборов в наличии у нас не было, и тогда приходилось на имеющейся аппаратуре буквально сочинять и воспроизводить все эти новинки светового оформления. И мы сами изобретали. Он нам описывал, а мы изобретали прибор, испытывали его, доводили до ума. И таких самодельных приборов, которые работали на сцене, у нас было очень много.

- Можете назвать какой-нибудь спектакль, где они использовались?

- «Тихий Дон». В спектакле действие разворачивалось в двух временных измерениях - сиюминутном и в воспоминаниях героя. Георгий Александрович хотел сделать что-то вроде наплывов. В кино эта проблема решается легко. А как это сделать в театре по «живому действию»? И он решил, что это должен быть какой-то световой эффект. Мы долго мучились, предлагали разные варианты, пока не придумали, казалось бы, «обычное» дрожание воздуха. Представьте: воздух начинает мерцать, сначала с очень низкой частотой, потом она увеличивается. И воздух уже не мерцает, а дрожит - то плавно, то резко. И начинается сцена воспоминаний. Георгию Александровичу очень понравилось наше изобретение. Без ложной скромности замечу, что потом этот эффект стал использоваться во многих спектаклях, и не только у нас, но и по всему миру. С этого все и началось. Потом, задолго до повсеместного появления, мы делали стробоскопы. В том же «Тихом Доне» у нас было много автоматически мигающих фотовспышек, с помощью которых имитировали взрывы. «Бои» вели с пульта управления. Сегодня современная техника умеет делать все, специально ничего придумывать не надо - в компьютере уже заложено все, что только может прийти в голову.

Помните - дым в сцене бани?

- Есть ли у вас спектакли, любимые за ту работу, что вы там проделали?

- «Тихий Дон» мне запомнился на всю жизнь. А вообще мы делали свет и для «Ревизора», и для «Трех мешков сорной пшеницы». В товстоноговские времена мы работали практически в каждом спектакле.

- А как для зрителя?

- «История лошади», «Мещане», «Дядя Ваня», «Макбет» очень нравился, сегодня, бесспорно, - «Дядюшкин сон». Но самый любимый - «Ханума». Я смотрел его живьем раз 20 и на видео - столько же. И продолжаю смотреть. Там, кстати, в сцене бани дым - помните? Нужно было всю сцену заполнить дымом, но очень быстро. И мы придумали, как это осуществить. Сказать по правде, мне моя работа нравится.

- Получается, что вы не только в профессии состоялись, но и счастливый человек?

- Да. Мне очень нравится дело, которым я занимаюсь, тем более что это вполне творческое занятие. Кроме того, я все время «расту» - сегодня у нас уже третье поколение техники, которая от предыдущей отличается кардинальным образом.

- А на сцену вам не приходилось выходить?

- Только по ошибке. Был спектакль «Солнечная ночь». Я задумался чего-то и вышел... Но, к счастью, кончилось все благополучно.

- В другие театры ходите?

- Хожу, но не часто. В основном на просмотры, днем. В Ленсовета, Комиссаржевку, в цирке люблю бывать. Но лучше нашего театра ничего нет.

Материал подготовили Елена БОРИСОВА и Гульшат ФАТТАХОВА