Тополя падали, падают и будут падать

В субботу во второй половине дня порывом штормового ветра буквально в течение десяти минут в Калининском районе было повалено сразу несколько деревьев. С корнем вывернуло тополь и раскололо пополам березу у станции Пискаревка, повалило дерево на проезжую часть на пересечении Пискаревского проспекта и Брюсовской улицы, тополем раздавило джип, припаркованный у дома № 61 по Бестужевской улице. Чудом обошлось без жертв - в выходной день улицы были пустынны, а гуляющие дети успели разбежаться по подъездам при первых дождевых зарядах со шквалистым ветром.

Когда же город избавится от тополей, этих потенциальных убийц?

Специально для «Вечернего Петербурга» ситуацию прокомментировал известный специалист ландшафтного дизайна кандидат биологических наук Андрей ЛИМАРЕНКО. Он предлагает вначале уяснить само происхождение засилья тополей в городе. Оказывается, инерция массовой высадки этих деревьев идет еще с первых послевоенных лет.

- После блокады в городе остро не хватало деревьев. Было заложено несколько парков, а все «дырки», какие имелись, спешно затыкали тополями. Ведь тополя дают прирост порядка метра в год, они прекрасные живые фильтры, ловят пыль и загрязнения, у них громадный объем кроны, - говорит Андрей Юрьевич.

По его словам, в то время даже не думали о том, чтобы высаживать другие деревья. Конечно, впоследствии должна была быть произведена их замена, тем более что тополя долго у нас не живут. Причина - деградированные городские почвы.

- Вспомните исторический дуб Петра Первого - от него через триста лет осталась одна коряга. В то время как в Черноземье вы можете встретить прекрасные дубравы из 400-летних и даже более старых по возрасту деревьев, - говорит г-н Лимаренко.

Итак, плохие почвы, предельная рекреационная нагрузка, а также то обстоятельство, что при урагане любое дерево может не устоять, сломаться, как тополь, быть вывернутым с корнем, как елка, - все это диктует пересмотр пород, предназначенных для Петербурга. Допустим, у нас распространена липа. Но липа тоже слабое дерево, она склонна к образованию дупел. Не живут у нас и вязы - сейчас они повсеместно поражены голландской болезнью - грибковым заболеванием, убивающим дерево за год-другой. Стоит где-нибудь во дворах такое погибшее дерево с толстыми сучьями, ветром сук сорвет и бросит кому-нибудь на голову...

Наиболее подходящими по безопасности деревьями биолог Лимаренко считает ясени, небольшие клены, конские каштаны, красиво цветущие декоративные мелкоплодные яблони. Они могли бы преобразить облик Петербурга, превратив его в такой же город-сад, как, например, соседний Хельсинки.

Однако каштановая аллея у нас в городе всего одна - около Цирка на Фонтанке, та, что называется Кленовой аллеей. Пробовали высаживать конские каштаны на Большой Московской улице, около станции метро «Владимирская» - но деревья были фактически убиты малограмотными дворниками, щедро применявшими антигололедные реагенты.

Проблема Петербурга - где брать деревья для посадок.

- Раньше были государственные питомники в Глухове, Сестрорецке, Комарове, они обеспечивали город отечественным посадочным материалом,- говорит Андрей Лимаренко. - Теперь там дела плохи, зарплаты у людей такие, чтобы только доехать до работы. Соответственно, работать в этих питомниках некому.

Частные же питомники специализируются в основном на экзотических хвойниках для коттеджных поселков: экзотика сейчас в моде и пока выдерживает наши теплые зимы. Однако объемы выращиваемых в этих питомниках деревьев - не для огромного города.

В общем, картина выглядит неоптимистично. Тополя падали, падают и будут падать. И выхода из этого замкнутого круга пока не предвидится.

Алла РЕПИНА, фото автора