Семен Спивак:

Наши артисты, когда стоят на сцене, знают, где они стоят и за что они стоят

Совсем скоро в Молодежном театре на Фонтанке закрытие сезона. Но в репертуаре июля три премьеры: «Школа налогоплательщиков», «Жестокие игры» и «Бумажная роза/Клятва на крови». Накануне очередной премьеры наш корреспондент Антонина РОСТОВСКАЯ встретилась с режиссером Молодежного Семеном Спиваком.

У нас были плохие магнитофоны, но у нас были замечательные школы искусств!

- В Молодежном театре на Фонтанке, которым вы руководите уже двадцать лет,  снова премьера - спектакль «Зимняя сказка» в постановке режиссера из Испании Магуи Мира...

- Наш театр со спектаклем «Дон Кихот» пригласили на фестиваль, куда привозят все о Дон Кихоте: мимов, стихи, кинофильмы, спектакли. Я прошлым летом ездил на этот фестиваль, на родину Дон Кихота (провинция Ламанча), и попал на спектакль «Зимняя сказка» по Шекспиру. Мне он очень понравился, меня познакомили с режиссером, он оказался женщиной! Магуи Мира - одна из ведущих актрис в Испании, но в последнее время занялась режиссурой. Мы подружились, и я пригласил ее в Петербург поставить спектакль.

Но она поступила творчески и поставила совсем другой спектакль, с другим решением! У нее были маленькие сроки, она могла приехать только на два месяца, а мы в театре над спектаклем работаем по полгода, по году.

Она сказала, что наши ребята - самые лучшие артисты. На Западе ведь артист всегда немножко техничен, а русский артист сердечен. И это ее покорило. Я тоже считаю, что русская театральная школа - лучшая: у нас были плохие холодильники, магнитофоны, но у нас были замечательные школы искусств!

- Одна из премьер, «Жестокие игры», - спектакль о взрослых детях, пытающихся обвинить родителей в собственных неудачах. В финале нет никакой навязанной морали, нет плохих и хороших, наказанных или прощенных. На одном из первых показов зал аплодировал стоя, люди более старшего возраста плакали. Вы не анализировали, за что именно был благодарен зритель? 

- Мне кажется, что начинается новый этап осмысления нашей прошлой жизни. Мы понимаем, что не все в ней было плохо. Зритель был благодарен, потому что в спектакле была очень сильная, если можно так сказать, человеческая тема. Было огромное количество человечности! Это же вечная проблема: вхождение молодого человека в жизнь и ответственность старшего поколения за это отношение входящего в жизнь человека.

Мне помогает йога

- Режиссер - это коллективный психолог?

- Это человек, который слышит коллективное подсознание.

- И вы это коллективное подсознание не судите?

- Во многих спектаклях мы стараемся не судить, а понять. Станиславский так и говорил: артист является адвокатом, а не прокурором. И режиссер должен наполниться такой мудростью... Есть такая дзен-буддийская фраза: «Не печалься, не радуйся, а понимай». Надо развить в себе такое сознание, чтобы понимать все, что происходит, а не спорить с этим. Тогда возникает объективное отражение жизни.

- Вы стараетесь никого не судить или это получается само собой?

- Я годами выработал и продолжаю вырабатывать в себе это свойство. Шесть лет тому назад я занимался йогой. Она мне помогает. Каждую ночь я полчаса занимаюсь ею.

- Вам очень нравятся пьесы Чехова...

- Да, Булгакова и Чехова...

- Литературный критик Василий Розанов писал, что «в Чехове Россия полюбила себя». Кто из современных авторов может писать так о России, что ее можно полюбить?

- Я так думаю, что сейчас такого человека пока нет, но он вот-вот появится, я «слышу» это в воздухе. Последние 15 лет были временем «жести»! А сейчас маятник идет в другую сторону. Может быть, мы  придем к теплоте и любви, не может быть все время только «жесть» и расчет.

Депрессией делиться нельзя

- Семен Яковлевич, вы когда-то говорили, и многие бы с вами согласились, что современная драматургия по большей части депрессивная, злая. Как у вас получается быть добрым и не депрессивным режиссером?

- Я себе дал слово. Депрессией делиться нельзя. Есть такие художники, которые ею делятся, и многие воспринимают это нормально! Воздействие спектакля должно давать толчок в сторону жизни, а не в сторону смерти и уныния. Хотя у меня бывают разные периоды. Но когда я «падаю», стараюсь репетировать меньше и больше заниматься собой. Когда я «встаю», больше занимаюсь людьми и творчеством.

- А что кроме йоги вас еще может «поднять»?

- Может быть, это прозвучит несовременно, но... молитва.

- Природа?

- У меня нет дачи, и мне некуда уехать. Но вы натолкнули меня на мысль. Ведь наш театр расположен в саду, и сад тоже может помочь. А знаете, мы ведь освящали театр, когда ставили «Грозу» в 1993 году. Я помню лица артистов во время этого действа. Были не лица, а лики! Я думаю, что тот отпечаток они несут в себе все эти годы. Нашему театру повезло, что собралась такая команда артистов, которые понимают, что такое смирение, свет, тьма. И вообще мне кажется, что наши артисты взрослее своего возраста. Любой человек, если не уходит из области инфантильности в область ответственности, он не проживает свою жизнь. У нас артисты более-менее ответственные - и за свои поступки, и за свои мысли, и за свою работу. Когда они стоят на сцене, они знают, где они стоят и за что они стоят. Мне вообще нравится такая фраза: «воины света».

- Интересно тогда, как, к примеру, вы относитесь к музыке Шостаковича? Никто уже не сомневается в его гениальности, но большинство его произведений ведь абсолютно депрессивны?

- Может, это неправильно, но мне ближе Моцарт. В Библии сказано: «Все простое от бога, все сложное - от дьявола». Простота жизненных ощущений - это путь «туда», а сложность - путь «оттуда».