Новеллки, статейки, заметки... и Парфенов опять выпускает книгу

Леонид Парфенов представил второй том своих заметок о событиях, людях и явлениях. На этот раз «Намедни. Наша эра» коснулись 70-х годов ушедшего века. Мне удалось задать несколько вопросов, пожалуй, главному хронисту наших времен.

О паролях, явках и адресах

- Вам хотелось о чем-то рассказать помимо собственно перечисления событий, людей и явлений? Содержится тут какая-то подоплека?

- Хотелось объяснить, что нынешняя Россия куда больше связана с Советским Союзом, чем, скажем, с Россией до 17-го года. Мы сейчас опять в том же крутимся, происходит ренессанс советской культуры.

Я не публицист ленинской школы и не писатель даже. Просто журналист. Пишу о том, что есть. Вот был дефицит туалетной бумаги - на человека получалось 0,15 рулона в год. Возмущаться по этому поводу - уже дело читателя. Или сказать наоборот, что страна прокладывала дорогу в космос и это важней туалетной бумаги.

Даже когда был прямым участником событий - писать несложно, если сохранять журналистскую объективность. Важно убрать оценочность. А согреть какими-то личными ощущениями можно. Передать, как это воспринималось тогда людьми, в 73-м, в 83-м... И если пил кофе, скажем, в «Сайгоне» из этих чудовищных оббитых фаянсовых стаканчиков, а потом - шел в кинотеатр «Художественный», а потом отправлялся на Рубинштейна, 13, в Рок-клуб, - можешь еще и объяснить, как это было «ощущенчески». Тут нет никакого противоречия.

На научную полноту я не претендую, но стараюсь держать планку. И поэтому, конечно, желательно не путать «пароли, явки и адреса».

- Скажите, статьи в вашей книге все равноправны между собой или есть что-то более важное?

- Есть, конечно, принцип верстки. Надо решить, что пассаж про Тутанхамона займет поменьше, а про «ГАЗ-69» - побольше места. И это мой выбор. Выстраивается невольно какая-то иерархия объемов, подачи и так далее. Но не важных текстов нет.

Я не знаю, как их все назвать - новеллки, статейки, заметки... Кусочек, наверное. Этюд.

- А некая «красная нить десятилетия», которая проходила бы через всю книгу?

- Я этим специально не занимался. Понятно, что в 70-е нарастали продовольственные дефициты. А в 82-м году приняли продовольственную программу, признав эти дефициты и сказав, что часть проблем будет решена к 90-му году. (Чудесные формулировки - «увеличить потребление круп и рыбы в текущую пятилетку».) Какая-то общая «выводилова», которая проистекает из всей книги, - наверное, она складывается... Но это уже не мое дело.

О мифах, стереотипах и генсеке

- Как вы относитесь к историческим сенсациям? Есть ли в вашей книге подобная нетрадиционная информация?

- Не знаю. Понимаете, на мой взгляд, уже все давным-давно опубликовано. То или иное может быть неизвестным просто потому, что люди несведущие.

Вспомните байку про финских снайперов в войну 1939 года. Якобы они сидели на деревьях и поэтому назывались кукушками. Доподлинно известно, что не было такого! Окочуришься - на дереве сидеть. Да и стрелять оттуда неудобно. Просто советские войска не были привычны к лесной войне. Оттого, что эхо выстрела разлетается, - ощущение, будто стреляли сверху, с деревьев. Вот и все.

А жива байка до сих пор. Сразу говорят: «Как же! Во стольких книжках написано!» Это проявление советского же «в газетах врать не будут». И еще - «ну по ящику же сказали».

Или вот многие считают почему-то, что в Чехословакии Дубчека сняли в 68-м. Неправда это, сняли его в 69-м, привязавшись к антисоветским выступлениям, когда хоккейная сборная Чехословакии дважды выиграла у сборной СССР на чемпионате мира в Стокгольме и было разгромлено представительство «Аэрофлота» и «Интуриста».

А в 68-м Дубчека пришлось вернуть на место. Перед этим его три дня помариновали на какой-то базе КГБ под Ужгородом, заставили подписать соглашение о нормализации ситуации и вернули назад. Еще целый год он формально был первым лицом государства.

- То есть вы уточняете какие-то вещи для читателей. В этом пафос вашей книги?

- Нет. Когда я вижу очередной стереотип - я пытаюсь изложить суть дела. Но не говорю «вопреки существующим», и так далее. Иногда я, наоборот, ссылаюсь на существующие стереотипы. Потому что ведь они тоже имеют вес, даже если это ложный вес.

Ленинская формула: «Идеи становятся материальной силой, когда они овладевают массами». Владимир Ильич был большой мастак напускать на массы совершенно химерические идеи. Но в 18-м году в Петрограде ведь считали, что сразу же перейдут к коммунистическому распределению продуктов. Ввели на все талоны. Оказалось - это не работает. Но идея овладела-таки массами.

- Бывали ли проблемы с выяснением подробностей?

- Вот сейчас, готовя третий том, мы очень мучаемся с делом «Океан». 82-й год. Расстрел замминистра рыбной промышленности Рытова и директора московского «Елисеевского» Соколова. А документов - нет. Пока с архивами ФСБ договориться не получается, хотя вообще они неплохо шли на сотрудничество. Но это наши проблемы. Такое нельзя пропустить, в книге быть должно - обязательно.

Бывали огромные проблемы с тем, что фотохроника жутко скучная. Тут нам очень помогал Живой Журнал, пользователи присылали фотографии.

Вот с 1971 года начинаются регулярные новогодние телевизионные поздравления генсека. Без пяти двенадцать Брежнев сказал: «Отчетливо вижу перед собой тех, кто сейчас стоит на трудовой вахте». Он это каждый год повторял.

И с этого года советская власть сама перестала считать 7 Ноября главным государственным праздником. Генсек на годовщину революции лично в каждый дом не приходил и тост не произносил, а вот с Новым годом - поздравлял. Это все - рассказ об обретении большей свободы.

О гномике, кризисе и высшей роскоши

 - Бывали проекты, подобные вашим, на Западе?

- У них большое уважение к материальной культуре. И собрать фото «английских кресел, обитых ситцем в клеточку» или садовых леек - вполне может стать задачей какого-нибудь издательства. Они это обожают. Таких книг, как наша, чтоб сразу обо всем, - я не видел.

Мне кажется, такой проект вообще применим только к закрытой и самодостаточной системе, какой было советское общество. Там все, что имеет возможность влиять, - влияет массово. Тогда вся страна слушает Пугачеву и шутки Жванецкого. Вот один кто-то выскочил - и шутит. Рынка нет ни в чем. И воздействие всякого феномена мне довольно легко просчитать.

- Так вы все сами делаете? Один, без команды?

- Вот не сидит у меня в нижнем ящике стола гномик. Такой, чтоб утром встанешь, посмотришь - а уже все сделано. Интересно что-то делать самому. Три года я побыл редактором журнала «Русский Newsweek» - и ушел. Делать «авторский продукт». Вот как последний двухсерийный фильм «Птица-Гоголь», или эта хроника, или четырехсерийное кино про Урал «Хребет России», которое мы надеемся к осени выпустить. Делаем его вместе с писателем Алексеем Ивановым. Будет у нас такой «Уральский код да Винчи».

Процесс, конечно, довольно психозатратный. Потому что надо, выражаясь советским штампом, «пропускать все через себя». Куда-то едешь, с кем-то встречаешься. Люди косноязычные, рассказывают какую-то свою пургу. Пытаешься отделять чушь, которую они несут, от чего-нибудь стоящего... Комарье. Связь не работает.

Да, это должно приносить удовольствие. А поскольку я довольно давно имею возможность оплачивать высшую роскошь - заниматься тем, чем хочется, - следовательно, мне это доставляет удовольствие.

- А про нынешнее десятилетие вы уже что-то можете сказать, подвести какие-то итоги?

- Ну, понятно, что одним достижением у нас сделалась «суверенная демократия», когда каждый раз известен итог выборов еще до их проведения.

Мы знаем, чем началось десятилетие. Но все еще непонятно, чем оно закончится. Мы не знаем, где будет дно кризиса. Итог 2000-х, которые так триумфально начинались и которые сейчас заставляют поеживаться не только жителей города Пикалева, может быть совершенно неожиданным.

Подготовил Федор ДУБШАН

Фото Натальи ЧАЙКИ