Давид Тухманов писал «Царицу» в стол

В Александринском театре показали новую оперу об императрице Екатерине Великой. Наш корреспондент встретился с режиссером Дмитрием Бертманом, чтобы узнать, как приблизить оперу к народу

- Готовы? Яму оркестровую замуровали уже?

От этих слов я вздрогнул. Зачем замуровывать яму? Неужели в работе с музыкантами можно только так?

Дело было в Александринском театре. Шла генеральная репетиция оперы «Царица». Опера посвящена жизни и любовным коллизиям императрицы Екатерины II. А окрик раздался из уст режиссера-постановщика, народного артиста России Дмитрия Бертмана, руководителя московской «Геликон-оперы». С ним-то я и собирался побеседовать.

Как гласит пресс-релиз, «Царица» - это «яркое и зрелищное шоу, предназначенное для семейного просмотра». Музыку написал сам знаменитый Давид Тухманов, либретто - Юрий Ряшенцев, тоже человек небезызвестный.

Обещали еще поразить декорациями и костюмами персонажей. И поразили: интерьеры - как из Царскосельского дворца, где, по задумке авторов, и происходит все действие. Роскошные стенные панели еще и вращаются, потолок поднимается и опускается, свечи пылают. В пламени свечей (696 штук, по слухам) сверкают немыслимые одеяния насельников екатерининского двора, иностранных послов, членов царской фамилии и многочисленных царицыных фаворитов. Государыня императрица действительно показана во всей красе и, как бы это сказать, многогранно. Каждый из трех «возрастов» императрицы - это отдельная роль и новая певица, так что зритель сможет выбрать, какая из Екатерин ему более по душе: юная княгиня, влюбленная в графа Орлова, Екатерина II, которую обхаживает Потемкин-Таврический, или матриархальная Екатерина Великая, строящая отношения с молодым Платоном Зубовым.

В перерывах между балами и любовными интригами на сцену выбегает какая-то страшная серая толпа в ватниках и шапках. Это - народ, больше похожий на толпу заключенных. Народ то безмолвствует (там так и поется), то начинает роптать и не к месту поминает Емельку Пугачева... Впрочем, по умолчанию в опере считается, что Екатерина, любя себя и своих фаворитов, и про народ, и про страну не забывала.

Опера, в сущности, тоже обращена к простым людям, к нам с вами: по концепции авторов это - «открытая опера», идущая к зрителю навстречу. Чтоб не утомлять публику, мелодии нарочно сделаны запоминающимися и «доступными».

Впрочем, я не запомнил точно ни одной мелодии. Запомнились лучше всего дорогие огромные декорации, и особенно в финале - триумф Екатерины. На сцену выкатилась тумба вроде надгробия, к ней подошли бронзовые фавориты, а на самый верх взобралась сама императрица. Стало видно, что это - тот самый памятник работы Микешина и Чижова, что стоит в ста шагах отсюда, в Екатерининском садике.

Пишу то, что хочется

Наконец все это великолепие закончилось. Я подошел к режиссеру Дмитрию Бертману и, конечно, первым делом поинтересовался участью бедных музыкантов в оркестровой яме.

- Дмитрий Александрович, что - действительно их замуровывают?

- А как же! Дело в том, что яма в этом театре очень маленькая. Весь оркестр не помещается. Ко входам мы ставим специальные щиты, на которые смогут сесть оставшиеся музыканты.

- Вы меня успокоили. Тогда к заготовленным вопросам. Расскажите, пожалуйста, какова в этой постановке была роль Льва Лещенко?

- Лев Лещенко по образованию - оперный певец. Как человек, вкусивший этого яду, он постоянно ходит в оперные театры. У нас с ним был общий педагог, правда, учились мы в разное время. Но он приходил к нам в театр. И как-то раз сказал, что есть идея - поставить оперу Давида Тухманова, человека, которому он обязан всей своей жизнью. Лев Валерианович предложил свою продюсерскую помощь в этом проекте. Нашел партнеров, спонсоров.

- То есть сама опера была написана уже давно?

- Давид Тухманов написал ее когда-то в стол, не на заказ. Как он сам сказал: «Я живу сейчас не в России и могу уже писать то, что мне хочется».

Бояться оперы не надо!

- Что такое «открытая опера»?

- Этот термин придумало наше продюсерское агентство. Имеется в виду, что опера эта - не для элитной публики. Не для тех, кто ходит сейчас на Рихарда Штрауса, на Вагнера. Я и сам не вагнерианец, как ни стыдно об этом говорить. Пытался с собой бороться, но не вышло...

В общем, прийти сюда может любой и бояться нашей оперы не надо. Надо, чтоб спектакль увидело как можно больше молодежи.

- Как вам кажется, есть в этой опере политическая коллизия? Увидим мы войну, интриги?

- Мне кажется, что сейчас на это никому не интересно было бы смотреть. Вообще театр и политика - вещи спекулятивные. Когда я ставлю себя на место зрителя - понимаю, что в опере мне было бы неинтересно видеть то, что я и так наблюдаю по телевизору и в Интернете. Самое важное тут - разобраться именно в самом человеке, в Екатерине. Ее играют три исполнительницы. Как из этой влюбленной девочки в чужом государстве, которая живет иллюзиями, получается вот эта грозная холодная императрица, управляющая всей страной? Как получается, что среди своих внуков, любовников она оказывается совершенно одинокой? Вот мы и размышляем о судьбе этой немецкой эмигрантки.

Народ в ватниках и триумф государственности

- Получается, история-то достаточно грустная. Не триумф государственности...

- Что такое «триумф государственности»? Я вижу этот триумф, когда мы приезжаем на гастроли в Париж, играем в театре «Кармен». И зрители во главе с Жаком Шираком встают перед нами. А в добыче нефти я не вижу особого триумфа государства и патриотизма. Вот здесь, в этом здании, я ощущаю все тот же триумф. Мы играли здесь «Леди Макбет Мценского уезда» - три года тому назад. Я помню, как все тут было в пыли. За кулисами невозможно было пройти, и пахло плохо. А теперь в театр пришел хозяин, замечательный режиссер Валерий Фокин. И при нем за год сделано то, что могло бы сохранить в Москве Большой театр. К сожалению, этого пока не случилось.

Я думаю еще вот о чем. То, что мы сегодня вообще стоим в Александринском театре, - возможно, тоже косвенная заслуга Екатерины. Мы ведь даже не знаем, был бы без нее театр в России или нет. Кстати, и сама Екатерина писала либретто для опер, например «Сальери». Переписывалась с Вольтером... О России при ней узнали как о стране культурной.

- А «образ народа», как пишут в школьных сочинениях? Все эти ватники...

- Мода в народе не особенно менялась на протяжении веков. Сами пряли, сами шили что могли. Ведь кто строил тот же Екатерининский дворец?
Крепостные. Одни пели в театрах, учились в Италии. А те, что работали на стройках, - были как нынешние гастарбайтеры. Они не понимали, что это стиль, лепнина, резьба по дереву... В общем, задача была - одеть народ так, чтоб создать контраст со всем этим придворным шиком. Ведь и сегодня эта разница сохраняется. Сравните обычного человека, который придет на нашу оперу, с олигархом где-нибудь на вилле в Испании. Все та же разница. Классическая ситуация.

- Как все эти обычные люди узнают про вашу оперу?

- Ну, тысяча человек придет сюда - а потом расскажет своим друзьям. И придет еще одна тысяча, еще одна... Это же как в церкви. Прихожане приводят новых прихожан.

Беседовал Федор ДУБШАН, фото Натальи ЧАЙКИ