Алексей Учитель: Цой и Гагарин — последние герои

В день гибели Виктора Цоя, 15 августа, эту картину увидят меломаны в 40 кинотеатрах России, Литвы, Казахстана. В рамках акции в каждом кинотеатре пройдут также рок-концерты известных и молодых групп с репертуаром группы «Кино», сбор подписей в поддержку инициативы внесения имени Виктора Цоя во Всемирный зал славы рок-н-ролла в Кливленде (США), фотовыставка и презентация альбома Наташи Васильевой-Халл «Незнакомое «Кино», оформление поклонниками Стены Цоя… О том, почему 20 лет спустя все так же бушует «киномания», о масштабе и загадках личности Цоя нашему обозревателю рассказал известный кинорежиссер, народный артист России, художественный руководитель киностудии «Рок» Алексей Учитель.

Мне не стыдно за этот фильм

— Алексей Ефимович, ваш фильм был снят в 1992 году… Неужели тогда не было никакого проката?

— В 1992 году было несколько показов, но широкого проката действительно не было.

Нынешняя вторая попытка — это не только моя инициатива. Ко мне обратились продюсеры с предложением вернуть «Последнего героя» в кинотеатры, широкому зрителю, причем в новом, цифровом качестве. Любой режиссер хочет, чтобы его картины, как и песни Цоя, слушали, смотрели как можно дольше. Мне не стыдно за этот фильм. Был сделан цифровой мастеринг. Качество цифрового кинематографа намного выше, чем обычного DVD.

— А что за история, вынесенная кратко в титры, что оригинал фильма был утерян, а найден совсем недавно?

— Негатива так и нет, магнитной фонограммы — тоже. Представителям компании «Невафильм», взявшейся за этот проект, в Госфильмофонде сначала сказали, что негатив имеется, потом, «порывшись», выяснили, что его нет. Нашлось две копии. Одна за двадцать лет «бережного хранения» в Госфильмофонде стала такого рыжего цвета. И только в феврале на складе одной из петербургских киностудий продюсер Валерий Савин изъял еще одну копию, которая там хранилась. На этой копии прочитал слово — «эталонная». Она там обнаружилась каким-то чудесным образом, потому что не должна быть на студии, а должна остаться на фабрике, где делается тираж. Тем не менее эта «эталонная» копия позволила получить более-менее приемлемое изображение, которое можно теперь смотреть на большом экране. В Петербурге просто ужасающая ситуация, особенно на Студии документальных фильмов, моей родной студии. Когда в хранилище случился пожар, наши студийцы просто героическими усилиями спасали коробки с фильмами, перебирали. Я сам видел, они были все в саже, копоти… Сколько всего пропало и в этом пожаре, и в хаосе начала 90-х — кошмар.

Мне даже пришла такая мысль: поехать в Южную Корею, поискать негатив там! Корейцев личность Цоя чрезвычайно интересовала. В начале двухтысячных южнокорейцы всерьез собирались снимать что-то подобное. Приезжали в Россию, мы им помогали проводить кастинг, консультировали. А вдруг в Корее уже идет наше кино, все его смотрят?! Возьмем камеру и отправимся в Азию проводить документальное расследование…

Цой не просто жив. Что поразительно — он по-прежнему кумир!

— «Последний герой» ведь  фильм документальный. Сила документального кино огромна…

— Во ВГИКе я веду смешанный курс, где снимают и игровое кино, и документальное. У нас в июне был выпускной экзамен, и я был просто счастлив, потому что нашлись две документальные работы, которые меня поразили. Молодые ребята, как когда-то Цой, смогли увидеть в простых людях нечто такое, чего ты не ощущаешь. Я думаю, до своей популярности и Цой вряд ли чем-то привлекал к себе особое внимание, кроме своей внешности. Но, оказывается, в нем сидело такое, что нам всем надо знать, а главное — чувствовать. Если мы это почувствуем, если ток этот будет идти, тогда этот человек — великий.

— На стенах по всей России пишут по сей день: «Цой жив…» Согласны?

— Я думаю,  Цой не просто жив, а — что поразительно — по-прежнему кумир. Кумир в сердцах очень многих молодых людей, что с артистами бывает крайне редко. Мне даже приходили какие-то сногсшибательные сравнения: Гагарин и Цой. И хотя это несравнимые величины, но, думаю, если вы сейчас подойдете к молодым ребятам на Невском и спросите: «Кто такой Гагарин? Кто такой Цой?» — в чью пользу будет выбор, еще не известно.

«Последний герой» не только о Викторе, а прежде всего о нас, о том, что он значит для наших душ, наших сердец. Я всегда так рассматриваю кино (не важно, о ком, о чем): если у конкретного человека, сидящего в зале, возникает некая своя связь с героем на экране, тогда этот фильм хороший. Многие слышали песни Цоя, видели его на экране, но мало кто представляет, что у него было внутри. Нам хотелось рассказать именно об этом. Хотя бы частичку этого внутреннего состояния раскрыть.

В истории нашей страны очень мало фигур, которые циркулируют долгое время. Цой ведь не певец в чистом виде, не автор стихов. Он — некая мистическая фигура, которая завораживает. А такие люди всегда интересны. И через двадцать лет, и больше.

— Как вы относитесь к КИНОакции, что состоится 15 августа?

— Замечательная мысль — не только наш фильм посмотреть, а создать ощущение единения. В 40 городах соберутся единомышленники — от 15 до 45 — 50 — люди многих поколений слушают Цоя. На Стене Цоя можно будет высказать свои мысли, пожелания. Самую интересную «стену» ребята из «Невафильма» отвезут в музей рок-н-ролла в Кливленд.

Идея с занесением имени Цоя во Всемирный зал славы рок-н-ролла очень интересная.  Уже получена поддержка в Министерстве культуры РФ, есть договоренность на одном из центральных российских ТВ-каналов. Будет организован сбор подписей, и цифры могут поразить.

Конечно, Цой — наш, питерский, российский последний герой, но не только. У него миллионы поклонников в бывших странах Советского Союза. Про Южную Корею я уже говорил. У Виктора немало почитателей и в Америке, Германии, Израиле, Австралии, где живет огромная русскоговорящая аудитория.

— Ваш фильм вышел вскоре после гибели Цоя, и многие тогда были удивлены, почему такую картину сделал Учитель, а не Рашид Нугманов, режиссер фильма «Игла», близкий друг Виктора…

— После фильма «Рок», где одним из главных героев был Виктор, у меня осталось очень много материала, в том числе и не вошедшего в картину. Я отлично знал, что у Виктора был близкий друг — Рашид Нугманов. Даже предложил Рашиду совершенно бескорыстно свои материалы: «Снимай! Святое дело!» Но год спустя Нугманов сказал мне: «Нет, не могу! Мы с Витей были слишком близки…» Тогда продюсер Валерий Савин убедил меня вместе с ним взяться за «Последнего героя».

Я не был человеком из рок-тусовки. Поначалу попросил Цоя просто поставить камеру в кочегарке, где он тогда работал, а потом посмотреть рабочий материал. Надо сказать, то, что снято в кочегарке, стало для меня большим открытием. На просмотре на студии документальных фильмов Цой сидел такой задумчивый, сосредоточенный, потом молча направился к выходу и, когда я уже не ждал ничего хорошего, обернувшись, сказал: «Ну, давай!» Это как по цепочке разлетелось по рок-тусовке, и я получил своеобразный пропуск в рок-мир.

В нем было что-то колдовское

— Правда, что вы с продюсером Валерием Савиным вначале задумали «Последнего героя» как своеобразное расследование гибели Виктора?

— Мы приехали в Латвию, на место аварии, все сами увидели, говорили со следователями. Меня поразило, насколько страшной была авария. Двигатель от Витиной машины улетел на десять метров в сторону — таким был удар. Витя ехал утром по петляющей лесной дороге, и засни он там — врезался бы в дерево. Он же все петли проехал, потом была прямая, около километра, которую проскочил секунд за пятнадцать. Заснуть за такой короткий отрезок невозможно. Мне кажется (я сам водитель), Цой на какое-то время, как говорится, ушел в себя. Может быть, что-то слушал, на что-то отвлекся. Плюс пустое утреннее шоссе. Ему казалось, наверное, что ничего страшного быть не может. И тут из-за поворота выехал огромный «Икарус»…

— Вы задумывались о том, что стало бы с Цоем, не случись той аварии, доживи он до наших дней?

— Цой был самым непредсказуемым даже в рок-мире. В нем было что-то колдовское, шаманское. Несомненно, он умел гипнотизировать. Это я ощущал на себе. Я уже не говорю про аудиторию его концертов. Что с ним стало бы сейчас — для меня загадка. Единственное, чего бы я хотел: чтобы он не сильно изменился. Не внешне, а внутренне.

Потому что большинство из Витиного поколения рок-музыкантов нынче стали другими. Вот мне и хотелось бы, если бы это чудо произошло (а я нахожусь под впечатлением истории, что девушка осталась жива в авиакатастрофе самолета, упавшего в океан, — значит, какие-то чудеса происходят!), чтобы Цой остался внутренне максимально похож на того, каким мы видим его в «Последнем герое».

Беседовал Болеслав СОКОЛОВ

Фото автора