В объятьях скуки

На экраны вышел новый фильм Педро Альмодовара «Разомкнутые объятья»: о том, что кино важнее жизни

Слепой сценарист Гарри Кейн (Луис Омар) пишет всякую хрень, водит к себе случайных девушек под предлогом «помогите мне перейти дорогу» и старается не вспоминать, что четырнадцать лет назад его звали Матео Бланко, он снимал кино и любил обворожительную женщину по имени Лена (Пенелопе Крус). Женщина на самом деле принадлежала папашке-толстосуму (Хосе Луис Гомес), который любил ее без памяти, ревновал и бил смертным боем за то, что хотела его бросить, - а главное, грозился заморозить производство фильма. Недолгий медовый месяц влюбленных, сбежавших от преследователя, закончился автокатастрофой, в которой Лена погибла, а Матео потерял зрение. Фильм остался незавершенным.

Любой фильм Альмодовара в пересказе выглядит чудовищным латиноамериканским «мылом», и в «Разомкнутых объятьях» все на месте: юная содержанка в объятиях пожилого сластолюбца; ее умирающий от рака отец, страстная любовь, передозировка наркотиков, скелеты в шкафу, которые на протяжении всего фильма тревожат некоторых героев, а к концу с треском вываливаются наружу; наконец, тайное отцовство, опять же к концу ставшее явным. Все это под характерную для режиссера витальную музыку и в цветовой гамме, которую мог позволить себе (до сих пор) только Альмодовар, прочих давно распяли бы за дурновкусие. До сего дня этот странный мир питала удивительная энергия режиссера Альмодовара, возвышала над кичем; превращала в безумный фарс, иногда - в высокую трагедию, но никогда не позволяла ему быть безжизненным перечнем событий.

Всю жизнь Альмодовара интересовали страсти человеческие, пусть и окрашенные в кислотные цвета. Но, пройдя большой путь в кино, он, вероятно, задумался о глобальном и снял, как теперь говорят, свои «8 1/2» - о том, что кино важнее всего, даже если жизнь закончилась.

«Разомкнутые объятья» - очень кинематографическая история во всех отношениях. Во-первых, это фильм о людях кино; во-вторых, ностальгирующий Кейн требует поставить ему «Лифт на эшафот» Луи Маля, в современные кадры вмонтированы кадры из фильмов Роберто Росселлини; в-третьих, вся первая половина проходит почти исключительно на съемочной площадке фильма «Девушки и чемоданы». Четырнадцать лет назад Кейн (тогда еще Матео) смонтировать его не успел и все это время думал, что пленка не сохранилась. Но чудесным образом она возникает из небытия, и вдруг оказывается, что не столько гибель возлюбленной и собственная загубленная жизнь не дают покоя пожилому слепому Кейну, сколько незавершенная творческая задача, которую в счастливом финале он продолжает решать. Пусть ты трижды слепой - фильм должен быть смонтирован. Важнейшее из искусств - искусство монтажа. От человека, который заставлял Кармен Мауру готовить неверному возлюбленному ядовитый гаспаччо, а Пенелопе Крус - прятать в холодильнике труп убитого мужа-насильника, слышать такое странно и неприятно.

Об этом последнее время Альмодовар много говорит в интервью: о том, как в былые времена бодался с заокеанским продюсером за право быть автором своего фильма, о том, что художник в ответе за свое творение, и так далее. Все это очень скучно выглядит даже на бумаге, потому что от Альмодовара ждешь совсем другого и ближе к концу понимаешь, чего именно.

Ближе к концу на экране появляются кадры из «Девушек и чемоданов» - якобы плохого фильма, где все для режиссера сплошной компромисс: в безумных интерьерах Пенелопе Крус с партнершей разыгрывает сцену практически из «Женщин на грани нервного срыва». Это десять минут счастья для поклонников Альмодовара, потому что, как ни парадоксально, лишь в этих десяти минутах дурацкой комедии с бездарной артисткой в главной роли есть настоящая жизнь - как будто нынешний Альмодовар, уставший, задумавшийся о пройденном пути, позволил себе вспомнить себя прежнего.

Инга Бергман