А где-то бьют Николаевские родники…

Местные чиновники продолжают унижать участников войны, приплюсовывая им квадратные метры дальних родственников

Николай Тимофеевич Зайцев, ветеран Великой Отечественной, прошедший всю войну, теперь практически постоянно вынужден лежать в постели. Силы уходят, и очень плохо со зрением. А еще совсем недавно он на ходунках мог добраться в другую комнату и сесть за пианино, бегло сыграть на память «Времена года» Чайковского. Но возраст берет свое: 20 мая Николаю Тимофеевичу исполнится 96 лет. Его кровать стоит у окна, за окном — буйство весны, виден парк Лесотехнической академии, в которой он читал лекции на протяжении трех десятков лет. За Николаем Тимофеевичем ухаживают родственники, и прежде всего супруга Римма Михайловна, с которой они вместе вот уже 64 года, вырастили троих детей.

В квартирке-хрущевке вместе с Николаем Тимофеевичем и Риммой Михайловной живут еще четверо: внучка, две правнучки и праправнучка.

Как лейтенант с генералом переправу строили

Супруги познакомились через год после войны, в Архангельске. Римма Михайловна — коренная ленинградка, пережившая блокаду, переехала в Архангельск к сестре, поступила в местный лесотехнический институт. Николай Тимофеевич учился здесь до войны, затем с 4-го курса его призвали в армию. Вернулся в институт через год после войны. Оба жили в студенческом общежитии. Там и познакомились, у титана. Она подошла с кружкой за кипятком, и он подошел в то же время. И — влюбился. Не влюбиться было невозможно: перед ним стояла миниатюрная красавица с ясными, дивно глубокими глазами и толстенными длиннющими косами…

Молодой лейтенант Николай Зайцев.

У каждого за плечами была своя война.

Николай Тимофеевич к трудностям привык с детства. Он очень рано, в двухлетнем возрасте, остался без отца и с 11 лет стал подрабатывать, чтобы помочь матери. Затем было ФЗУ, работа на заводе, где, к великой радости, его как-то премировали: дали хлеба и рубаху.

Потом Николай поступил в Архангельский лесотехнический институт. Призвали его сразу после начала войны. Он оказался на Волховском фронте — в инженерных войсках, в понтонно-мостовом батальоне, главная задача которого — наведение переправ, очень часто — под артиллерийским огнем и воздушными налетами. «Мессер-шмитты» так низко летали, что можно было разглядеть фигуру летчика.

Николай Тимофеевич считает, что ничего героического в его военных буднях не было. Только тяжелый труд — со 100-километровыми переходами и длительным пребыванием чуть ли не по грудь в воде в любую погоду — в холод, в дождь. Выручило крепкое здоровье.

О том, что война — это кровь, смерть, отчаяние, Николай Тимофеевич детям и внукам старался не рассказывать. Зато мог посмеяться над курьезными случаями, которые тоже бывали во время той страшной войны. Например, однажды молодой лейтенант Николай Зайцев заставил помогать строить переправу пожилого генерала. А дело было так: нужно было налаживать переправу через Волхов. Подготавливать операцию послали Николая. Был поздний вечер. Кругом кромешная тьма, ничего толком не разглядишь. Но готовить переправу надо. И вдруг Николай замечает на берегу какого-то военного. Николай: «Что смотришь? Не видишь: одному мне не справиться! Давай быстро сюда, помогай!» Военный спорить не стал, начал помогать. Дело у них спорилось. Всю ночь проработали. Рассвело, и Николай к своему недоумению и ужасу видит, что на одежде напарника — генеральские погоны. Но генерал ничего, не обиделся. Наоборот, сказал, что хвалит бойца за смекалку.

После освобождения Ленинграда Николай Тимофеевич участвовал в боях за освобождение Эстонии, Румынии, Польши, Австрии. Затем его перевели на Кавказ (тогда боялись нападения Турции), и только в 1946-м его демобилизовали. Николаю Тимофеевичу повезло: ни на одном фронте его не ранили, хотя была одна серьезная контузия.

Медаль «За китайско-советскую дружбу».

Жизнь спас неизвестный солдат, отдавший брикет гороховой каши

Римма Михайловна рыла окопы на подступах к Ленинграду, работала санитаркой в госпитале. И в ее семье блокада собрала страшную жатву: от голода умерли трое мужчин — отец, прошедший Первую мировую и Гражданскую войны, а также мужья ее родных сестер.

— Видимо, организм мужчин оказался слабее женского. Хотя мы, как могли, всегда старались именно нашим мужчинам «лишнюю» ложку, «лишний» крошечный кусочек хлеба как-то незаметно подложить, — говорит Римма Михайловна и не может сдержать слез. — Да у нас чуть вся семья не умерла от голода. Это когда пять дней ничего не давали: в булочных было не получить даже 125 граммов хлеба. Стояли огромные очереди, а хлеба все не было. Нашу семью тогда спас незнакомый солдат, приехавший в Ленинград с гостинцем для родственников (а родственники к тому времени успели эвакуироваться). И он отдал нам поистине царский подарок: толстый солдатский сухарь и два брикета гороховой каши.

Дорога в Поднебесную

У Николая Тимофеевича правительственных наград много. В том числе за Великую Отечественную — орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За оборону Ленинграда». Есть и редкая медаль — «За китайско-советскую дружбу».

С 1957 года Николай Тимофеевич работал в Ленинградской лесотехнической академии, занимался со студентами, вел научно-исследовательскую работу. В его трудовой биографии — и длительная, на четыре года, командировка в Китай, где он занимался подготовкой молодых китайских ученых и аспирантов, принимал участие в проектировании и строительстве гидротехнической лаборатории. Николая Тимофеевича любили студенты — и в Китае, и в Ленинграде. Он много ездил с ленинградскими студентами «в поле», на летнюю практику. Где кроме всей прочей работы искал и находил новые родники. Например, три родника открыл в Пензенской области. Местное население назвало один из родников Николаевским — в память о Николае Тимофеевиче.

У Николая Тимофеевича — целая папка с патентами на изобретения (он имеет звание «Изобретатель СССР»). Он всегда что-то конструировал. И на работе, и дома. Домашние уверяют: до недавнего времени Николай Тимофеевич мог сотворить чудеса. Скажем, расписать причудливыми узорами дом в деревне, выпилить из досок табуретку, а затем из табуретки — шахматную доску и фигуры.

А живут Николай Тимофеевич и Римма Михайловна в крошечной комнатке, смежной с другой, чуть попросторнее. В более просторной живет младшее поколение. В квартирке-хрущевке зарегистрированы еще четверо: внучка, две правнучки и пра­правнучка. Николай Тимофеевич с Риммой Михайловной мечтали получить отдельную квартиру — в полном соответствии с президентской программой. Но нет: чиновники, как водится, составили множество отписок, приплюсовав к имеющейся квартирке жилплощадь, на которой зарегистрированы мужья внучек. (Подробно об этой несправедливости — в номере «ВП» за 27 февраля.)

Между прочим, лет пять назад в Ленинград приезжала группа китайцев — на церемонию, посвященную строительству Китайского квартала, и Николая Тимофеевича также пригласили на церемонию — почетным гостем. Так вот китайцы, узнав, что ветеран живет в столь стесненных условиях, предложили обеспечить его квартирой. Николай Тимофеевич поблагодарил и отказался, потому что был уверен: квартиру ему даст родное государство. Не дало.