Аль Бано: Семья, вино и песни — вот мой рецепт

Достигнув своего 70-летия, знаменитый итальянский эстрадный тенор полон энергии, таланта и всяческих добродетелей

Он не только сам поет, но и дает пример того, как можно жить и творить, добиваться больших успехов, если бережно относиться к данному вам Богом таланту. Именно такое впечатление произвел синьор Аль Бано на вашего специального корреспондента на недавнем 22-м международном фестивале мастеров искусств «Славянский базар в Витебске», где жизнерадостный маэстро был одним из заметных действующих лиц.

— Маэстро, после прославленного фестиваля в Сан-Ремо, где вы впервые участвовали в свои 25 лет, а потом выступали не раз, каким вам показался «Славянский базар»?
— Фестиваль песни в Сан-Ремо — это папа всех фестивалей, он проводится с начала 50-х. «Славянский базар» на четыре десятка лет младше итальянского, но полон всех достоинств, о которых можно говорить только с восхищением. Это открытый, честный, справедливый конкурс для молодых талантов (был бы молод, с удовольствием бы ринулся в бой!), а для нас, артистов старшего поколения — отличная возможность напомнить о себе зрителям всех возрастов. 

Меня приятно удивило, что здесь все организовано четко и ясно, что далеко не всегда встретишь в Италии. А здесь все организовано перфекто! 

— Еще в далеком 1974 году вы записали альбом «Антология» с классическими оперными ариями из опер Пуччини, Масканьи, Доницетти. Многие решили, что после этого вы с головой уйдете в оперу…
— Я и раньше включал в свои альбомы одну-две классические песни. Но целый оперный альбом — это тогда был весьма смелый эксперимент… Сегодня это назвали бы стилем «поп-классик», или кроссовер. Нет, уходить в оперу я не собирался, в Италии хватает прекрасных теноров. Но я все время включаю в свои программы оперный репертуар. 

Я пел в разных оперных залах, в больших классических театрах. Я дружен с Пласидо Доминго, Хосе Каррерасом, Монсеррат Кабалье, Андреа Бочелли, но все-таки мое сердце принадлежит эстрадной песне, и моя компания замечательных артистов, которых я уже пригласил на свои московские юбилейные концерты в октябре, это — Джанни Моранди, Тото Кутуньо, «Рикки и Повери», Пупо, Риккардо Фольи, «Матиа Базар»…

— Многих удивило, что вы и Ромину Пауэр позвали, хотя вы давно уже не пара, у каждого своя семья, своя личная жизнь… А какая была красивая пара! Особенно на съемках фильма в 1984 году в Петербурге, в интерьерах наших дворцов и парков, каналов…
— Конечно, я помню то замечательное время, которое мы провели в вашем удивительном городе. Но что поделать: влюбленные не только встречаются, но и расстаются. Нам самим тогда казалось, что это на всю жизнь, но не сложилось. К счастью, мы сумели пережить случившееся и теперь вновь в добрых, уважительных отношениях во многом благодаря замечательным песням о любви, которые продолжают жить и радовать все новые поколения.

— Правда, что вы не только коллеги, но и друзья великого Адриано Челентано?
— Мы с Челентано как два родных брата: он — старший (синьору Адриано в этом году исполнилось 75. — Прим. авт.), а я — младший. И каждый раз, когда мы встречаемся, с удовольствием обсуждаем наше красивое настоящее и не менее красивое прошлое. Он просто гениальный певец! 

— Неужели вы любите справлять юбилеи? Ведь многие артисты всячески стараются скрыть свой настоящий возраст...
— Нет, я не скрываю: мне трижды по 20 (20 на утро, 20 на день и 20 на ночь) и еще 10 бонусных лет (улыбается)! 

— Жизнь эстрадной песни — как бокал вина: выпил, ударило в голову, получил удовольствие, а потом забыл. А иной раз даже вспомнишь с неохотой…
— Я оценил ваше сравнение, но песня, как хорошее вино, должна отстояться, впитать в себя время. И к хорошей песне люди периодически возвращаются, каждый раз исполняя ее немножко по-другому. Одну из своих песен я держал в запасниках, «настаивал» целых десять лет! А когда все-таки выпустил, она имела большой успех в мире. 

Я девять месяцев писал песню «Liberta», как ребенка выносил. Это случилось в конце 80-х, в момент падения Берлинской стены. Тогда был грандиозный праздник на Западной и Восточной сторонах Берлина. Эти события и вдохновили меня на написание этой баллады, но она не родилась в один миг, а стала плодом девятимесячного «ухаживания», моей заботы. Я и сейчас продолжаю «заботиться» об этой песне, поддерживаю ее в хорошем состоянии, иногда вношу минимальные коррективы, и всякий раз, берясь за эту песню, стараюсь не забыть то самое состояние вдохновленности, полета, радости, которое испытал после падения ненавистной стены.  

И когда меня спрашивают: «Не надоело ли вам 30 лет петь «Felicita» («Феличита»)?», то я пожимаю плечами. Ведь я сам выбираю песни, которые буду петь. И вообще, эти песни люблю не я один, а еще и публика, которую я не в силах обидеть! Музыка — это хорошая терапия и для исполнителя, и для зрителя. 

— Не многие знают, но у вас есть собственное вино в Италии…
— Я еще и винодел, в Италии у меня собственные виноградники. Мои прадедушка, дедушка — все занимались виноделием, это стало и моей страстью. Я также люблю архитектуру, построил собственный отель, сделал в нем все так, как сделал бы для себя, и с радостью жду там гостей. Кстати, туда специально приезжает множество русских поклонников, и я рад каждому. Но вообще-то на первом месте у меня даже не музыка, а моя семья. Мне нравится предаваться самым обычным страстям, которые приносят радость любому человеку. 

— Как нужно жить, работать, отдыхать, чтобы в 70 лет держаться как Аль Бано?
— Живу абсолютно здоровой жизнью, внимателен к тому, что ем, много занимаюсь вином и самим собой. Музыка наполняет меня адреналином, на сцене чувствую себя молодым, а в свободное от гастролей и концертов время с удовольствием отправляюсь на пешую прогулку, покрывая 10 — 15 километров. 

— С вами часто происходили курьезные случаи?
— Однажды шел по городу, и ко мне вежливо обратился мужчина: «Извините, но вы очень похожи на певца Аль Бано!» — «Но я и есть Аль Бано!» — «Если вы споете, как он, тогда я соглашусь!» Я улыбнулся и спел прямо на улице ошарашенному прохожему «O Sole Mio».

— Вы уже написали мемуары?
— И не раз! Написал уже пять книг, а толчком, как ни странно, послужила волна публикаций в прессе о моей личной жизни, о моей семье. В какой-то момент мне надоело читать этот бред и возмущаться. Я подумал: «А напишу-ка я книгу от первого лица!» И я написал свою правду, и мне это занятие очень понравилось! Потом я написал книги «Я верю», «Между небом и землей», где разговор не только обо мне, а о человеке и о Боге. В своих книгах я поднимаю самые серьезные темы, и это меня облагораживает. Можно сказать, что я лечу свою душу таким образом…