Альберт Асадуллин: Что бог дал — то и несу людям

Концерт-бенефис знаменитого певца посвящен сорокалетию творческой деятельности

— All you need is love! — далеко по коридорам разносились звуки битловского гимна всеобъемлющей приязни. Я дошел, наконец, до пустого зала. Источником любви и звука был заслуженный артист России, народный артист Республики Татарстан Альберт Асадуллин. Шла репетиция. 

— Все песни, которые исполняю, я люблю. На концерте будет что-то и по-итальянски, и по-английски. «Битлз» будем петь. Потрясающая песня — «Eight days a week». Мы ее исполним дуэтом с Мишей Боярским, который придет меня поздравить.

1 сентября певцу исполнилось 65 лет. Другой случившийся юбилей — это 40 лет на профессиональной сцене. Поэтому 17 декабря в «Мюзик-холле» в 20.00 нас ждет концерт-бенефис Альберта Асадуллина.

«Только любовь» — этот девиз вынесен и в название концерта. А мы поговорили с Альбертом Нурулловичем и выяснили у него, почему в самом деле все, что нужно, — это любовь.

О чем эта песня

— Альберт Нуруллович, расскажите о предстоящем концерте.
— Это не просто концерт — в первую очередь это бенефис. Это отчет, который делает актер перед своей публикой, перед городом, перед страной даже. Отчет о том, что он делал последние несколько лет — или вообще за всю жизнь.

В первом отделении будет получасовая выжимка из первой советской рок-оперы «Орфей и Эвридика», премьера которой была в 1975 году, тридцать восемь лет назад. Многие считают, что «Орфей и Эвридика» — начальная веха моего творческого пути. Но до этого были еще шесть лет учебы в Академии художеств, участие в рок-н-ролльных командах… А истинное начало мое на профессиональной сцене — ленинградский ВИА «Веселые голоса», основанный Виктором Щепочкиным, царство ему небесное.

И на этом бенефисе я хочу поставить красивую точку для «Орфея и Эвридики». На афише так и написано — «Последнее исполнение».

— Почему вы решили закончить? Срок подошел?
— Да. Я как-то подумал, что наша жизнь подобна анфиладе. Каждый этап жизни — это некая комната. Потом из нее переходишь в следующую, а дверь закрываешь. Но можно ее закрыть на ключ, можно ключ выбросить куда-нибудь в болото, чтобы вообще не возвращаться к этому этапу. А к каким-то моментам ключ оставляешь. Так вот, к «Орфею» я ключ не выбрасываю.

— Вы наверняка споете и «Дорогу без конца»…
— Этот бенефис я посвящаю сорокалетию своей творческой деятельности и тридцатилетию великой — не постесняюсь этого слова — песни «Дорога без конца». Ровно тридцать лет назад на фестивале «Ленинградская музыкальная весна» впервые прозвучала эта песня под аккомпанемент потрясающего оркестра под управлением великого дирижера Анатолия Бадхена.

Правда, сначала она была главной темой в фильме «Никколо Паганини», почти за три года до того. А потом на музыку были написаны стихи Татьяной Калининой.

У каждой песни есть три автора: композитор, поэт и певец. Слава богу, все это совпало. И получилось необыкновенное произведение, которое запало в сердца слушателей.

А самое потрясающее, что за эти тридцать лет не было ни одного моего концерта, на котором не прозвучала бы эта песня. И буквально с первых же секунд, с первых аккордов я все забываю, погружаюсь в эту музыку и исполняю ее с тем же вдохновением, что и в первый раз. А может быть, даже и с большим.

Потому что тогда, тридцать лет назад, я пел о любви, которую мы все воспеваем в течение многих-многих столетий. О любви к женщине. Но потом пришло осознание, о чем эта песня на самом деле.

Вчитайтесь в текст: «Кто породнил нашу жизнь с дорогой без конца? Только любовь. Кто повенчал в этом мире песню и певца? Только любовь…»

И лет десять назад на одном выступлении меня прямо пронзила мысль... Я пою и понимаю: речь не о любви этого музыканта к женщине, не о любви Пушкина к Анне Керн… Разве может любовь к женщине породнить жизнь с дорогой без конца? Нет, конечно! Женщина, наоборот, хочет, чтобы мы сидели рядом с ней, а не болтались где-то там по полгода, как моряки, артисты или геологи.

Нет! В песне о том, что выше. Это та божественная любовь, которой нас всех награждают небеса. И если человек пронизан этим чистым лучом высшей любви, тогда и возникает та любовь между людьми, о которой опять же в народе говорят: «Живут душа в душу». Потому что ведь и твою вторую половину тебе посылают тоже небеса.

И тогда речь — не только о телесных усладах, не о глазах или губах. Речь о душе. Тебя спрашивают: «За что ты ее любишь?» «Не знаю. Не могу без нее, и все». Значит, это любовь без условий.

Вот такая великая песня. Может быть, в этом и причина ее долголетия. И когда после концерта подходят к тебе дети, семилетние даже… Они пришли послушать «Мальчик с девочкой дружил». А говорят, что понравилась им больше всего “Дорога без конца”. Это и есть самое дорогое для меня. Потому что дети — это лакмусовая бумажка. Они настоящее понимают в первую очередь.

Еще на сцене будут Лариса Луста, группа «Feelармония» и прекрасный вокалист и человек Вася Герелло.

О единстве народов

— Что-то из этники вы тоже исполните?
— Да, во втором отделении. Я называю эту программу «Музыка мира». Мне безумно нравится армянская песня «Оровел» — это очень старинная вещь, мощная, потрясающей глубины. Она по сути своей и по духу чем-то очень напоминает мне нашу татарскую песню «Тафтиляу» на стихи великого поэта Габдуллы Тукая.

Татарские песни тоже, конечно, буду петь. Казахские, американские… Я очень давно вообще увлекаюсь народной музыкой. С середины 80-х годов я начал вкраплять в свои программы народные татарские песни. А в 1989 году получилась первая в своем роде фолк-рок-сюита «Махди».

— Для вас важнее, что в песнях разных народов есть что-то единое, общечеловеческое? Или то, что у каждого народа — свой особый дух, проявляющийся в музыке?
— Бесспорно, повсюду — свой особый дух. Народная музыка — это ведь первоисточник. «Источник» — это родник. Это то, откуда все проистекает.

Обратите внимание: можно ехать по России, Татарстану, Чувашии и через небольшие расстояния пробовать воду из источников. Вкус у нее повсюду будет разный. Так и музыка даже у людей, которые живут рядом, будет разная. И темперамент у них разный, и колорит, и одежда, и все остальное.

Но есть одно, что объединяет их всех. Музыку и стихи эти написал народ. А народу кто посылал эти мотивы? Опять же — оттуда, сверху. Так что в определенном смысле народная музыка — тоже духовная. Все эти плачи, песни к свадьбе и к похоронам — никто ведь не учился их петь по консерваториям. Все это посылалось людям свыше.

Так что я буду рад, если получится соединить какие-то из народных песен с современным звучанием. Вообще все музыканты приходят к этому. У меня перед глазами — концерт Стинга в соборе в Англии. Он собрал замечательных этнических музыкантов со всего мира и еще симфонический оркестр. Вот вам и новое получается. Это мы и покажем на концерте — все от рок-опер, народных песен — до классики с симфоническим оркестром. Буду петь каватину «Фигаро», «Аве Марию» Шуберта, песенку Герцога из «Риголетто»... Это все — разные стволы одного дерева, которое называется Асадуллин. А потом я эти стволы со временем соединю, свяжу их вместе.

— Скажите, а в голосовом плане это очень сложно — переключаться от классики к року и к народным песням? Ведь это же разные техники пения…
— Абсолютно разные полюсы, да. Кто-то не может понять… И, честно говоря, я и сам не понимаю, как это получается. У меня никогда в жизни не было педагога по вокалу. Я слушал тех певцов, кто мне нравился.

Очень важно — пропустить мастерство другого через себя, а не просто копировать. Вот на сцену выходит артист, становится в позу — и видно, что это абсолютно точная копия Магомаева по голосу, манере. Он поет одну, другую, третью песню — и весь концерт у него Магомаев. Вот это — трагедия. Нет человека, нет певца, нет своего образа.

Моими учителями были Пол Маккартни, Джон Леннон, Мик Джаггер, Ян Гиллан, Артур Браун, Роберт Плант… А профессиональных занятий не было. Что бог дал — то и несу людям.