Александр Невзоров: Неправильным было отсутствие твердости и жесткости
Журналист Александр Невзоров в августовские дни 1991 года активно поддерживал ГКЧП
Экс-депутат Госдумы, автор программы «600 секунд», журналист Александр Невзоров в августовские дни 1991 года активно поддерживал ГКЧП, объясняя всем, что законное правительство хочет навести в стране законный порядок — предотвратить убийства, бандитизм, нищету… За это его отлучили от телевидения, а программу закрыли. Но вмешалась общественность — горожане активно митинговали перед зданием телецентра, распространяли листовки, собирали подписи в защиту любимых «600 секунд» — и добились своего: передача снова вышла в эфир.
Москва тогда превратилась в баррикады. Фото: ИТАР-ТАСС
— Александр Глебович, если оглядываться на события 20-летней давности, можете сказать, почему путч не удался, что было неправильным, на ваш взгляд?
— Неправильным было отсутствие твердости и жесткости. Потому что, к сожалению, все форматные, серьезные, скажем так, пертурбации государственного уровня нельзя проводить в декоративном режиме — они провалятся, и ГКЧП 19 августа 1991 года это доказал.
— Вы были участником вильнюсских и рижских событий, которые явились прологом к августовскому путчу, честно снимали на камеру все, что там происходило, — тогда, в январе 1991 года, в обеих прибалтийских республиках, незадолго до того объявивших себя независимыми, бойцы ОМОНа попытались навести порядок, взять под контроль стратегические объекты…
— Все, что там тогда происходило, было откровенным мятежом со всеми вытекающими признаками провинциального националистического мятежа, который надо было либо не давить, предоставив всему распадаться естественным путем, либо давить по-настоящему. Но, к сожалению или к счастью — не знаю, руководство нашей страны панически боялось и собственной прессы, и собственной интеллигенции, и общественного мнения. Поэтому все действия были строго половинчатыми, даже какими-то третичными — ровно треть делалась из того, что необходимо было сделать жестко. И это создавало прецедент для осуждения, ведь все равно были солдаты, кирза, автоматы, махание прикладами, рычащие на улицах танки и при этом эти танки никого не убивали, а солдаты ни в кого не стреляли. Надежда на то, что Литву можно взять, как в фильме «Чапаев» — помните атаку, когда идут каппелевцы? — что можно совладать с Литвой через психическую атаку, просто показав им танки, эта надежда не оправдалась. А на более серьезные действия, увы, не хватило решимости…
— Александр Глебович, а вы безоговорочно поддержали ГКЧП или были какие-то сомнения?
— Безоговорочно. Я был в числе тех, кто на протяжении полутора лет его готовил…
— Готовили? А потом кадры с трясущимися руками Янаева обошли весь мир… Спустя 20 лет от ГКЧП только и остались эти дрожащие руки….
— Эти руки, хотя происхождение тряски могло быть любым, как всякий позорный символ запомнились сильнее всего. Те стороны ГКЧП, которые были не так очевидны и не так позорны, — да, они затерялись в памяти. На самом деле ситуация опять-таки напоминала вильнюсскую, только в этот раз психическая атака была произведена не на столицу Литвы, а на столицу России. Считалось, что с помощью этой психической атаки вполне возможно победить. У этой версии были свои сторонники, свое лобби среди заговорщиков, гэкачепистов… Сразу скажу, что я не был в числе сторонников этой версии, поддержанной промышленниками, вэпэкашниками, частью прессы. Но победили они, и ГКЧП пошел по декоративному сценарию…
— И все-таки был ли смысл в попытке путчистов, пытавшихся предотвратить распад СССР, который, по мнению экспертов, уже нельзя было остановить?
— На тот момент все казалось поправимым — в стране было достаточное количество решительных и сильных людей, снабженных большим количеством иллюзий по поводу Родины, патриотизма, империи, Союза и т. д… Силы у ГКЧП, скажу вам по секрету, были огромными — не существовало ни одного военного округа, который бы отказался участвовать, и ни одного полка, взвода или батальона, который готов был перейти на сторону демократии… В 93-м все уже было совершенно иначе — 2 — 3% в армии готовы были поддерживать парламент, Белый дом и мятежников. А во время ГКЧП силы были гигантскими, но декоративность, к сожалению, лишила нас всякой надежды на победу…
— И вы не боялись в случае победы жесткого варианта быть обвиненным во всех смертных грехах — в потоках крови, в насилии?
— Ну либо надо было не ввязываться в это дело, либо играть по-настоящему. Нет, были и армейские генералы — сторонники реально-радикальной версии, были журналисты и писатели, вовлеченные в ГКЧП, тоже сторонники радикализма, — я был не один…
— А роль Михаила Горбачева в этой ситуации тоже была декоративная? Он действительно не знал о готовящемся ГКЧП?
— Если рассматривать Горбачева как легитимную или вообще серьезную фигуру, то можно было бы расценить путч как заговор против Горбачева. Поскольку никто не присягал на верность Горбачеву, вообще этого ритуала не было, он был той административной фигурой, которая не была включена в планы ГКЧП и не была посвящена в то, что будет происходить в стране. Могу сказать, что заговорщиков было немало — их было около 40 человек, за исключением тех, кто сидел тогда в президиуме ГКЧП на пресс-конференции, когда вы так внимательно подмечали руки Янаева… Конечно, могли быть и сдачи, и предательство — Горбачев мог знать на каком-то этапе о ГКЧП, но он не был ни в числе разработчиков, ни в числе лиц, которые понимали, что происходит…
— Вас потом допрашивали по делу о ГКЧП, зная о ваших связях с основными участниками…
— Я был в хороших человеческих отношениях с Владимиром Александровичем Крючковым — мы много лет дружили, нас связывал ГКЧП, как и с Дмитрием Тимофеевичем Язовым, и маршалом Ахромеевым… Но перебороть «гуманистов» мы не могли. Знаете, на любом уровне — не важно, кто это был — мальчишки-заговорщики или, грубо говоря, сановная часть заговора — непосредственно сами гэкачеписты, — помыслы были абсолютно чистыми… Здесь никто не думал ни о своей карьере, ни о своей власти, ни о своей выгоде, ни о своих бонусах — жива была иллюзия про Родину, ради этой иллюзии все и готовилось.
— Александр Глебович, помнится, текст обращения ГКЧП к советскому народу висел в редакции «600 секунд». Интересно, он у вас сохранился?
— Я не храню реликвии… А обращение ГКЧП много народу писало, много народу редактировало, ссорилось, правя текст, там было очень много вариантов, много смягчений, уточнений… И я был одним из авторов этого обращения. Подавляющее большинство, я думаю, и сегодня абсолютно согласится с этими формулировками и поймет, до какой степени они были продиктованы той самой наив-ной, глупейшей, идиотской так называемой любовью к Родине. Тут мы впервые получили урок, что, наверное, не надо так любить Родину — она не отвечает взаимностью. С ней должны быть строго деловые контрактные отношения…
