Александр Новиков: Спектакль рождается не на сцене и не в зале, а где-то над ними

Актер считает, что в театре — главное команда

В нашем городе этого актера любят театралы, завсегдатаи Театра им. Ленсовета. А вся страна полюбила Новикова за роль Федора Курочкина в сериале «Тайны следствия». Недавно Александр сыграл роль, которая ему, даже навскидку, очень подходит, — Санчо Пансу в «Дон Кихоте», но реакция на спектакль была сложной. Мы поговорили с актером о премьере, о театре, о съемках в сериале и о том, зачем вообще нужно выходить на сцену.

Фото: предоставлено прессслужбой Театра им. Ленсовета

Так и не стал губернатором

— Последняя по времени премьера, «Дон Кихот», была встречена весьма неоднозначно. Каковы ваши внутренние ощущения от этой работы?
— Пока прошло мало времени, чтобы о чем-то говорить: спектакль должен «раздышаться» немножко и начать жить. Спектакль живет абсолютно по своим законам — то, что происходит на первых показах, совершенно не похоже на то, что происходит на спектаклях, которые идут уже давно. Да и вообще нет двух одинаковых спектаклей. 

«Дон Кихот» Булгакова — пьеса, не имеющая особой сценической истории, ее ставили очень мало. Она сложная, и для меня в булгаковском наследии она не стоит на первых позициях. Я знаком и с положительными, и с отрицательными мнениями о нашем спектакле. Сейчас важно, пойдет ли энергия оттуда, из зала. Спектакль рождается не на сцене и не в зале, а где-то над ними. Вот если нам удастся спровоцировать энергию из зала, то, несмотря на все сложности и вопросы, спектакль будет жить. Возможно, тем, кто видел, имеет смысл прийти еще раз через некоторое время.

— В спектакле много отсылок к предыдущей истории интерпретаций этой пьесы. Когда репетировали, не мешало ли вам осознание того, что все это играно-переиграно?
— «Дон Кихот» Сервантеса — это изумительный, замечательный старинный роман. Дон Кихот, написанный Сервантесом, и Дон Кихот, как мы его понимаем сегодня, — это совершенно разные персонажи. Тем более — булгаковский Дон Кихот: пьеса безумно рефлексивна, она вся пронизана страхом разрушения. Это пьеса о том, как мир вытесняет человека, который в этот мир не вписывается. 

— Дон Кихот — понятно, не вписывается. Но Санчо Панса — совершенно другой герой…
— Дон Кихот абсолютно, космически одинок. Думаю, Санчо Панса не приближается к нему вообще. Мы играем историю о том, что Санчо отправляется в этот поход уж конечно не по своим убеждениям, не по велению сердца. Он идет за обещанной ему должностью губернатора какого-то несуществующего острова. Но в тот момент, когда осуществление этой мечты на него «сваливается», оказывается, что он слишком впустил в себя Дон Кихота и оторваться от него уже не может. Это не значит, что Санчо поменялся, но он прошел с Дон Кихотом часть пути, и разрыв оказался невозможен. В нашей версии — мы отступаем и от романа, и от пьесы — Санчо даже не становится губернатором. В романе есть огромная глава про то, как Санчо был губернатором, и в пьесе огромная сцена, такой бенефис артиста, который играет эту роль. Нам эта сцена кажется слишком концертной. Мы пытались ее играть, но потом, в результате размышлений и проб, остановились на том, что Санчо начинает принимать присягу, но останавливается и отказывается говорить дальше. Мне это «насилие над пьесой» представляется очень правильным. 

Но быть живым, живым и только

— Наша страна — одна из немногих, где сохранился традиционный репертуарный театр. Но слышно немало голосов, предрекающих репертуарному театру более или менее скорую смерть. На ваш взгляд, необходим ли он, что дает артисту?
— Для меня репертуарный театр — это как группа крови, не только актерская, но и всей команды. В сегодняшней жизни это выглядит как утопия, но так должно быть, все должны быть одним организмом — от художественного руководителя до гардеробщицы. Как только это не так, тут-то идея репертуарного театра и становится реально мертвой. 

Сейчас в крупных питерских театрах, то в одном, то в другом, меняется руководство, и все замирают в ожидании первого спектакля. На самом деле не имеет никакого значения, какой конкретно спектакль поставит новый художественный руководитель, не важно даже, будет первый спектакль удачным или нет, важно только одно — насколько ему удастся собрать команду. Только успех на этом поприще будет подлинным успехом. И команда должна все время пополняться молодыми, это очень важно. 

Антреприза имеет право на существование, но считать ее магистральным путем развития театра — нет, извините. В этом смысле я абсолютно старомоден: я за театр, возглавляемый мощным лидером. 

Не подумайте, что я идеализирую репертуарный театр, здесь тоже немало проблем. Для меня самая болезненная — вопрос срока жизни спектакля. К сожалению, часто бывает, что спектакль находится в репертуаре лет на десять дольше, чем следовало бы, но его не снимают, потому что зритель на него ходит. Почему продолжают ходить на спектакль, который утратил все живое, я не знаю. Но находиться внутри такого спектакля вредно любому актеру. Надо быть гораздо более подвижными, легче расставаться со спектаклями. Спектакль должен уходить на взлете, когда он живой. 

Те, с которыми я…

— На телеэкраны вышел очередной сезон «Тайн следствия». Вы уже столько лет снимаетесь вместе — тоже стали одной командой?
— Тринадцатый сезон, а фактически мы снимаем уже четырнадцать лет, потому что был год паузы, — очень большой срок для сериала. Успех этого сериала в очень правильно выбранной главной героине. Я Анну (Ковальчук, исполнительница главной роли в сериале. — Прим. ред.) обожаю, мы работаем в одном театре, раньше очень много вместе играли, а сейчас в репертуаре всего один спектакль, где мы партнеры, — «Night and Day». Я желаю самому себе одного: чтобы появлялись другие общие спектакли. Аня изумительная, замечательная, обладает очень редким партнерским даром. 

— Неужели не надоело нисколечко? Все-таки в каждой серии более или менее одно и то же, поиск преступника… причем вы знаете, кто преступник.
— За четырнадцать лет проект просто не мог бы держаться на одном уровне. Есть удачные сезоны, удачные серии, есть менее удачные. Вроде бы рутинная работа — съемки сериала, но появление прекрасного актера на площадке — и ты этой рутины уже не чувствуешь. Как только возникает объект нашей «ловли» — сильный, интересный, мощный артист-«противник», сразу все становится интересно и хорошо.

Поначалу никто не думал не гадал, что столько времени это продлится. Говорили: «Ну, снимем сейчас две серии, непонятно, будем еще или нет». Ну сняли, потом огромная пауза. Потом звонят: «Вот, появилась возможность снять еще две». Что-то в этих сериях, которые снимал режиссер Илья Макаров, оператор Степан Коваленко, сценаристом была Елена Топильская, а играла наша компания, оказалось, было очень правильно замешено, «химическая реакция» произошла. Вообще, на мой взгляд, сама роль, которую ты играешь, определяющего значения не имеет. Главное, кто с тобой рядом — и на сцене, и в кадре.

Достаточно большой срок прошел со дня окончания института, и я могу назвать трех своих партнерш, играя с которыми на сцене я всегда бываю счастливым: это Аня Ковальчук, о которой я уже говорил, Ира Савицкова и Ульяна Фомичева. С кем-то из них я сыграл больше, с кем-то меньше. Бывало, что, играя с этими актрисами даже в плохих спектаклях, я не понимал, что они плохие (смеется). Невозможно тут не назвать и партнеров-мужчин: Сашу Баргмана, Виталия Коваленко, Олега Федорова… невероятная честь выходить с ними на сцену. О результате не надо особенно думать, связь между людьми уже рождает спектакль.