Алексей МАРКОВ: Передача «Призрак оперы» — это профанация!

Солист Мариинского театра считает, что привлекать народ к высокому оперному искусству нужно другим способом

«Он — великолепен!», «Он украшает своим пением любой концерт!»... Так пишут поклонники в блогах о солисте Мариинского театра Алексее Маркове, который к своим 34 годам уже покорил красивым бархатным баритоном не только их — ему рукоплескали во многих европейских оперных театрах, особенно — в «Метрополитен-опере», где он предстал в образе князя Андрея Болконского («Война и мир»), в Карнеги-холле…
А в Москве вместе с Анной Нетребко певец планирует записать оперу «Иоланта» под управлением маэстро Владимира Спивакова.
У Алексея немало наград — «Золотой софит» за роль Роберта в спектакле «Иоланта», «Золотая маска» за партию Ивана Карамазова в спектакле «Братья Карамазовы» (номинация «Лучшая мужская роль в опере»), он — лауреат многих международных премий, обладатель премии «Новые голоса Montblanc»… Однако Алексей не видит в этом ничего особенного и считает, что звездная болезнь ему не грозит.

Фото: предоставлено пресс-службой Алексея Маркова

Наверное, к нам далеко лететь
— Алексей, вы очень успешный молодой артист. Но ведь успех может вскружить голову, повлиять на вашу дальнейшую жизнь — возьмете да и уедете за границу насовсем.
— У меня были такие возможности, но здесь семья, родители, родственники, друзья. И потом, я никоим образом не хочу рвать отношения с Мариинским театром, где я активно занят.

— И тем не менее — если вам сделают предложение, от которого трудно будет отказаться?
— Таких предложений — о постоянной работе — не может быть: на Западе нет постоянного состава, как в Мариинском театре. Мне приходится отказываться от некоторых контрактов в Европе и Америке... Но от престижных театров — «Метрополитен-опера», «Ла Скала» — очень трудно отказаться, ведь в нашей профессии единицы выходят на мировой уровень.

— Почему? Разве иностранные импресарио не наведываются в Россию? Не ищут таланты?
— Когда лет 20 назад открылся железный занавес, из России на Запад хлынул поток высококлассных музыкантов, певцов, но для западных импресарио, менеджеров Россия до сих пор остается неизведанным оперным миром. К сожалению, они мало сюда ездят. Если в Европе все связано — интенданты, те же агенты ездят на новые постановки, смотрят, ищут, выбирают, то к нам мало кто ездит — наверное, далеко лететь.

— Да и страна холодная…
— Да-да. Поэтому возможность засветиться есть, только когда ты выезжаешь туда, такая вот «загвоздочка». Я сам пока еще не много успел — поздно начал, многие певцы уже все имеют к тридцати годам…

Впервые попал в оперу лет в пятнадцать
— Отчего «поздно начали»? Не сразу разобрались в своих способностях?
— Просто так сложилось… У меня не было возможности познакомиться с оперой раньше: жил в маленьком городе Выборге и первый раз в оперу попал лет в 15 — с классом ездили в Михайловский театр. Даже не помню, какой был спектакль — видимо, что-то классическое, но меня это мало тогда интересовало, хотя и поразила масштабность действия: оно было яркое, красивое… И только после 20 лет я пришел в Академию молодых певцов Мариинского театра… Правда, до этого два года пел в хоре — в православной церкви, а когда почувствовал, что пошло развитие, решил заняться академическим вокалом, стал ездить в Питер — заниматься вокалом частным образом. Думаю, во мне воплотилась несбывшаяся мечта моих родителей — отец и мама занимались в художественной самодеятельности, пели в хоре, хотя профессия отца — инженер, а мамы — врач. В молодости у них были хорошие голоса.

— Значит, вы первый в семье, кто сделал карьеру оперного певца? Может быть, с вас и начнется — оперную традицию продолжат дети?
— Может быть. Моей дочери 3 года, и у нее уже появились позывы к музыке (улыбается)…

У попсы — уровень первого курса училища
— Алексей, часто оперных певцов критикуют — дескать, они не поют, а кричат, да и опера все больше стала напоминать шоу. Вы смотрите по ТВ «Призрак оперы», где в оперном искусстве упражняется отечественная попса — Билан, Валерия, Киркоров?
— Смотрел. Это профанация — под благим видом популяризации оперы подается какая-то порнография! Обидно становится. Это же можно очень интересно сделать, а не настолько пошло и дико! Я никому не порекомендую смотреть эту программу.

— К сожалению, для многих телезрителей Валерия, выбравшая арию Магдалины из рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда», или Киркоров — из «Призрака оперы» — замечательно поют, они, оказывается, обладают академическим вокалом...
— Да ну что вы, тут уровень первого курса училища! Это же смешно.

— Но их пение оценивают настоящие профессионалы оперной сцены — Любовь Казарновская, Зураб Соткилава...
— Понятно. Но согласитесь, это же нельзя рассматривать как серьезное искусство — это развлечение, пиар-шоу, очередная возможность показать себя по телевизору...

— А может быть, кто-то после этого шоу заинтересуется оперой и придет в тот же Мариинский театр?
— Это, конечно, хорошо. Но думаю, нельзя таким примитивным способом заманивать публику в оперный мир. Если что-то делать — это же главный телеканал! — то качественно и профессионально.

Голос звучит только раз в году
— Сейчас специфика оперы меняется…
— Да, делается расчет на публику — я имею в виду не классические постановки, а совершенно сумасшедшие спектакли с перевертыванием сюжетов, акробатикой. И потом, сейчас время скоростное — часто приходится учить арию за месяц, что может отразиться на качестве вокала…

— Вы, конечно, больше всего на свете боитесь потерять голос?
— Наверное, да — такое в страшном сне может присниться! Вспоминается известная вокальная поговорка — голос звучит только раз в году, остальное все на технике… Часто бываешь уставший, «перепетый», особенно когда находишься в процессе какой-то премьеры: идут предгенеральные, генеральные репетиции, спевки — бывает, голос не в лучшем состоянии.

— А в лучшем состоянии — когда не надо выступать на сцене?
— Естественно (улыбается). Самое полезное для голоса — отдых, надо чаще давать связкам отдыхать, не перегружать их.

Мы пока что варимся в собственном соку
— Алексей, поделитесь, как проходила ваша работа в «Братьях Карамазовых» (постановка Василия Бархатова). Ведь Достоевского на оперной сцене, прямо скажем, не часто увидишь…
— В начале работы я как-то со скептицизмом относился к этому музыкальному материалу — перенесение Достоевского на оперную сцену — занятие тяжелое. Но в процессе все тихонечко выстраивалось — и в музыкальном плане, и в постановочном, и, думаю, нам удалось создать спектакль, максимально приближенный к оригиналу. Но к этой опере невозможно прийти, не читая роман, — необходима подготовка. Конечно, нельзя сказать, что полностью раскрыты все персонажи и глубина произведения, наверное, это просто невозможно — вогнать в рамки трех с половиной часов огромный роман.

— Алексей, а как на ваш взгляд — интерес к опере падает?
— Не могу сказать, что есть какой-то спад в любви к опере, — нет, я часто наблюдаю полные залы Мариинского театра, не говоря уже о Европе — в Германии, Австрии, Франции — да практически везде — сохраняется огромная любовь к опере. А у нас, при том что «материал» — труппы, солисты — находятся на очень высоком уровне, сама опера в России находится на низком уровне. Если в Европе и по телевидению говорят об опере, и журналы оперные выходят — там все кипит-кишит, то мы варимся в собственном соку, а нужно, чтобы было больше музыкальных мероприятий.