Андрей Кончаловский: Эрозия мировой культуры — налицо

Кому, как не одному из самых видных культурных деятелей двух столетий, знать, что ожидает нашу культуру в недалеком будущем

Режиссер театра и кино, сценарист, продюсер, писатель, в 2012 году Андрей Кончаловский отмечает двойной юбилей: свое 75-летие и 50 лет творческой деятельности. В преддверии столь крупных юбилейных дат режиссер встретился с журналистами и поделился своими мыслями о том, что происходит в современной культуре.

— Мы не можем построить вокруг нашей страны огромный забор, это уже было. Поэтому нам остается одно: каждому быть на своем месте и делать свое дело. И если кто-то может сказать что-то новое в старой форме — то это прекрасно

Бондарчук — хороший бизнесмен

— Как вы относитесь к тому, что во главе совета директоров киностудии «Ленфильм» встал Федор Бондарчук? Нужна ли исконно петербургской студии Москва?
— История любви и ненависти между Петербургом и Москвой — история древняя, растянувшаяся в пространстве и времени не менее чем на 150 лет. Эти два великих города постоянно конкурируют друг с другом, и я склонен считать, что конкуренция эта продуктивная. Поэтому ничего дурного в назначении Бондарчука главой совета директоров «Ленфильма» не вижу: ведь, судя по тому, как организована работа над его проектами, он — хороший бизнесмен. При этом умение вести дела никак не относится к его режиссерским качествам. Совет директоров занимается организацией производства, не имея никакого отношения к художественному процессу. Сейчас важно, чтобы «Ленфильм» стал самодостаточной, самоокупающейся организацией, вышел на рыночный уровень и развивался. Не думаю, что совет директоров будет пытаться влиять на творчество киностудии. Но повторюсь: необходимо, чтобы «Ленфильм» существовал и функционировал, а не отошел на растерзание бизнес-структурам. 

Искусство сегодня превращается в товар

— Сейчас на Россию обрушивается настоящий поток недоброкачественного продукта, маскирующегося под «культурные ценности»: кинофильмы, театр, изобразительное искусство… Выстоит ли русская культура? 
— Не хочу делать прогнозов, потому что это дело неблагодарное. В нашей культуре происходят те же процессы, что и во всем западном мире. Российская культура, как бы она ни старалась заявлять о своем «особом пути», четко делится на два периода: до Петра I и после. Что было до? Скоморохи, балалайки, летопись «Слово о полку Игореве». Что было после? Пушкин, Чехов, Чайковский, Достоевский, то есть все то, что повлияло на мировую культуру. Почему все именно так, а не иначе? А потому, что русская культура — производная от европейской, хотим мы этого или нет. В свою очередь русские делятся на два вида — «русских европейцев» и «русских неевропейцев». «Русские европейцы» — это Петербург и его жители. Поэтому эрозия, поразившая западную культуру, надвигается и на нас. Более того, она уже здесь. Между прочим, об этом предупреждал еще Солженицын, говоря о том, что западная культура поглощается люмпенами. Сейчас искусство превращается в товар, утилитарность выходит на первый план. Думаю, все прекрасно понимают, что для товара важно не качество, а количество. Итак, эрозия мировой культуры — налицо. Поэтому вопрос «выживет ли русская культура?» — это глаза, полные надежды, обращенные в сторону Европы, которой уже плохо.

Для России оторваться от традиций равносильно смерти

— Но ведь есть же примеры цивилизаций, противостоящих европейской товарно-культурной экспансии! Почему бы нам не перенять опыт?
— Мы не оторваны от европейского мира, как бы того иногда ни хотелось. Мы ведь не можем сравнивать себя с китайцами, индусами, с мусульманскими странами, которые определяются своей самобытностью. Например, мусульманская культура — мощнейшая из существующих, отвечающая молниеносной реакцией на агрессию европейского рынка, поэтому конфликт христианской и мусульманской цивилизаций налицо. Но стоит обратить внимание и на корень проблемы: Европа порвала с традициями, к чему подталкивает всех, завязанных с нею на рыночных отношениях, предлагая постмодернизм как главную новинку тысячелетия. Для России, как верно заметил Маяков­ский, оторваться от традиций равносильно смерти. Но мы не можем построить вокруг нашей страны огромный забор, это уже было. Поэтому нам остается одно: каждому быть на своем месте и делать свое дело. И если кто-то может сказать что-то новое в старой форме — то это прекрасно. 

Люди стали больше знать и больше думать

— Изменилось ли ваше отношение к русскому народу в свете минувших петербургских и московских волнений?
— Нет, не изменилось. Как я уже сказал, русские делятся на две нации, на две страны — на «Русь Московскую» и «Россию Европейскую». Московская цивилизация всегда проповедовала моноцентризм и противопоставляла себя Европе и ее традициям. «Европейская Россия» в свою очередь стремилась открыть ворота, воевать, завоевывать, но и учиться в рамках прямого диалога со всем остальным миром. Именно эта «сторона монеты» породила ту культуру, которой мы гордимся. Сейчас мы можем наблюдать рождение нового поколения «европейских русских», что связано с появлением Интернета, свободным доступом к информации. Люди стали больше знать, больше думать, а следовательно — сомневаться. А развитие без сомнения невозможно. «Московская Русь» в свою очередь не допускает сомнений: «веруй, не сомневайся». Но все же большая часть нашего народа не хочет быть втянутой в какие-либо истории, ей чужды сомнения: этим людям нужно только одно — чтобы их оставили в покое, так как они не видят себя частью механизма государственного устройства. Вообще свободу не дают, свободу берут. И если человек не берет свободу, то ее не принесут ему на блюдечке, ему так и будут приказывать. Конечно, мои убеждения выглядят достаточно консервативно на фоне того, что происходит, но нам еще ждать и ждать, пока в стране возникнет класс россиян, которые захотят принять участие в управлении государством и добьются хотя бы появления асфальтированных дорог.

В конечном итоге все возвращается к исходной точке

— Должно ли современное искусство отражать политические и социальные проблемы государства? Долго ли еще «новый взгляд» будет править бал?
— Места хватит всем, я в этом уверен. Быть гражданином — обязанность, но это не подписывает поэта на отражение каких-то гражданских позиций в своих произведениях. Поэтому художников всегда было много: одни говорят о насущных проблемах, другие — занимаются поиском Бога. Важно одно: если это талантливо, то это имеет право существовать. Сейчас очень часто говорят, что «искусство стало современным». Но позвольте, искусство — это в первую очередь эмоции, которые вызывают мысли, а не наоборот. Поэтому актуально, то есть современно, именно то, что волнует, а не какие-то новые формы. Но знаете, есть такое явление, как мода, оно захватывает молодые умы, подталкивая их на разрушение «старого». Но мода умирает, исчезает, и в конечном счете все возвращается к исходной точке.