Андрей Кураев: То, в чем обвиняли большевиков, боюсь, может повториться на новом уровне

Можно ли оправдывать детскую эвтаназию и убийство жирафа на глазах у детей?

В минувший вторник случилось несчастье в датском зоопарке — убили жирафа Мариуса. Казнили животное только за то, что в копенгагенском зверинце ему не могли найти пару. Зато был найден способ (как объяснил директор зоопарка) накормить львов и других хищников: «500 кг отличного мяса».

Убийство жирафа и разделка его туши (отрезание головы и копыт) трагедией не сочли, а, наоборот, назвали «просветительской акцией», поэтому и происходило все на глазах у детей, которым до этого в познавательных целях демонстрировали убийство коз и зебр.

Сейчас уместно вспомнить, что Дания — одно из самых толерантных государств, которое очень следит за правами человека, опекает сексуальные меньшинства, не противодействует однополым бракам, а теперь еще — и публичному четвертованию животного… Словом, «передовая» во всех смыслах страна.

Теперь директор зоопарка Бенгт Хольст, по чьему приказу и произошло убийство Мариуса, просит полицейских защитить его от тех, кто дико возмущен такой первобытной ситуацией и требует для него уголовного наказания. А впереди — еще одно «шоу» со смертной казнью: убийство жирафа Мариуса из Видебека, только уже не полуторагодовалого, а семилетнего, который считается непригодным для скрещивания. Думается, для руководства датского зверинца найдется оправдание, но кто несет ответственность за то, что из юных датчан, возможно, воспитают будущих Брейвиков?

Известный православный богослов и философ протодиакон Андрей Кураев разместил в своем блоге фотографию пятнистого красавца Мариуса, которая сопровождается подписями: «Вот она, просвещенная культурная Европа, радеющая за права ЛГБТ и прочих извращенцев. Если извращенцы подомнут под себя Европу окончательно, такое вскоре будет происходить и с людьми».

«Вечёрка» связалась с протодиаконом Андреем Кураевым, чтобы узнать: что все-таки стояло за убийством безвинного животного в одной из самых толерантных стран?

— Отец Андрей, хотелось, чтобы вы дали оценку произошедшему в Дании: почему стала возможной такая дикость? Или миру еще и не то предстоит увидеть?
— Я не настолько сентиментальный человек, чтобы переживать из-за этого жирафа. Но дело в том, что из Америки время от времени доносятся информационные брызги, говорящие о том, что в планах у апологетов радикальной семейной реформы вслед за клонированием детей значится генетический заказ на ребенка, а следующий этап — разрешение полиции выдавать той или иной паре лицензию на зачатие и рождение ребенка. Вот чего я боюсь! Сейчас такая технология отрабатывается на животных. И когда люди будут согласны с тем, что могут решать, кто из животных имеет право жить, а кто должен умереть, то все легко может быть перенесено и на них самих. Поэтому я и перепостил этот пост про жирафа. Не я его писал, но я связал одно с другим: будь то гомосексуальные браки или генетические эксперименты — это все шаги в общем направлении разрушения традиционной христианской модели семьи. Модель традиционной моногамной многодетной семьи, естественно разнополой, очень жестко разрушается последнее десятилетие. И в конце концов, то, в чем обвиняли большевиков, что в годы Гражданской войны они якобы обобществили женщин, я боюсь, на новом уровне может повториться: новые большевики приведут западное общество к очень похожему финалу. И все это будет очень рационально обосновано — ради здоровья, ради людей, ради борьбы с перенаселением…

— Кстати, мне приходилось сталкиваться с мнением о положительной роли ЛГБТ-сообщества: дескать, мир перенаселен, и геи «помогают» бороться с этим. Эдакий привет Мальтусу с его человеконенавистнической теорией о том, что численность населения должна регулироваться эпидемиями, голодом, войнами, непосильным трудом…
— Это крайний цинизм по отношению к человеку и человечеству. К сожалению, больше всего в борьбе с перенаселенностью помогают нам наши работодатели, которые устанавливают такие мизерные зарплаты, что отец семейства не может прокормить семью, поэтому жена вынуждена идти на работу. Все-таки удивительная вещь: во всем мире, независимо от политических систем — капиталистической или коммунистической, в XX веке произошла одинаковая эволюция. В Российской империи квалифицированный рабочий мог позволить себе иметь многодетную семью — он работал на заводе или на фабрике и его зарплаты хватало на обеспечение весьма достойного уровня содержания многодетной семьи. Но потом это стало невозможно — ни у нас, ни в Европе, ни в Америке.

— Есть еще одна сенсация, пришедшая к нам из западного мира: сенат Бельгии большинством голосов поддержал закон, разрешающий эвтаназию для тяжелобольных детей (эвтаназию могут санкционировать и сами дети (!), и их родители). Что происходит с Европой, если там возможно и такое?
— Это вопрос крайне сложный. Признаюсь, что у меня самого в двух вопросах — эвтаназии и смертной казни — присутствуют двойные стандарты. Например, если б мне пришлось выбирать, то я бы предпочел расстрел, чем пожизненное заключение. В то же время я, как христианин, не могу быть сторонником смертной казни. Теперь возьмем эвтаназию. Религиозные аргументы, прежде всего социальные, — против эвтаназии. Потому что если в нашем обществе разрешить легальную эвтаназию, то, боюсь, нам будет не сдержать давления родственников на врачей, чтобы они дали соответствующее заключение, снимающее со здоровых членов семьи обязательства заботы о больном человеке. И это будет очень коррупционная штука. Поэтому я, конечно, против легализации эвтаназии. В то же время я признаю за человеком право на пассивную эвтаназию, то есть отказ от лечения или каких-то процедур, которые поддерживают его жизнь. Но активная эвтаназия в отношении другого человека, иными словами, то действие, которое ведет к сокращению его жизни, — такого христианская этика принять не может.

— Тем более речь идет уже о детях… Не может ли подобная либерализация быть началом конца, то есть вынужденной селекции?
— Думаю, нас бросают в одну крайность, чтобы потом мы от нее шарахались: вот видите, сколько у нас мутантов, сколько больных, генетически неизлечимых людей появилось. Поэтому давайте, чтобы их не было, чтобы облегчить их страдания, предотвращать рождение таких людей. А для этого должны быть введены генетические карты родителей. А еще лучше — банк гарантированных патриотов, банк спермы, банк эмбрионов, где все проверено и заморожено, так что давайте просто давать женщинам разрешение имплантировать в матку из этого банка и донашивать эмбрион. Здесь в точности все проверенное, качество, как в «Макдоналдсе», — одинаковое, гарантированное везде.

Фото: Миссионерский портал дьякона Андрея Кураева (www.kuraev.ru)

— Еще одна новость последних дней — Дмитрий Медведев подписал постановление, ограничивающее усыновление детей в страны с разрешенными однополыми браками. Но удержит ли это от разрушения традиционную семью?
— В западном мире на их семьи это не повлияет. А у нас важно, чтобы и правительство, и законодатели использовали любой повод для декларации верности нашим традиционным ценностям.

— В некоторых странах однополым парам разрешается брать в «семью» детей. Известно, что Элтон Джон усыновил украинского мальчика, кроме того, певец со своим партнером воспитывает сына от суррогатной матери и вновь собирается стать «отцом»… Не ждет ли нашу цивилизацию судьба Содома и Гоморры?
— Я не могу знать пределы божьего терпения, не могу за Бога решать — я не отец Чаплин, который уверен, что знает волю Божью… В любом случае хорошо, чтобы судьба Содома и Гоморры не повторялась по той причине, что в этих городах погибло все население, хотя далеко не все были причастны к тем грехам, которые прославили в печальном смысле эти селения.

— Отец Андрей, стало, извините, «хорошим тоном» наступать на традиционные ценности, причем это делается в таких масштабах, что, думается, традиционные семьи останутся скоро в меньшинстве. Нужно ли гетеросексуалам ради спасения ценностей вести себя более агрессивно?
— Закон социологии гласит: меньшинство всегда более деятельно, чем большинство. Поэтому они своими систематическими действиями могут добиваться результатов. И это надо помнить и не успокаивать себя тем, что, мол, мы — большинство и поэтому с нами ничего не сделаешь. Соотношение людей традиционных и нетрадиционных, к сожалению, довольно резко меняется даже на высших этажах власти. В последнее время мне приходится об этом явлении говорить и в церковной жизни. И я бы очень хотел, чтобы церковь не на словах, а на деле помогла стране отстаивать традиционную семью. Но пока я вижу, что на ближайшие годы любая попытка от имени церкви призвать к такого рода деятельности будет блокирована указанием на гомосексуальные скандалы высшего духовенства и отсутствием реакции на эти скандалы со стороны патриархии. Одно с другим связано: нельзя идти на войну с предателями, сидящими в генеральном штабе.

— Отец Андрей, вы как раз эту тему и освещаете, стараетесь предать гласности некие неблаговидные факты в среде духовенства, в частности в Казанской духовной семинарии. Не боитесь занимать такую позицию, ведь вас уже исключили из числа профессоров в Духовной академии?..
— Меня это не очень страшит. Если будут просьбы людей помочь их защитить, то я буду это делать.

— В августе 2013 года Управление верховного комиссара ООН по правам человека объявило о старте новой кампании «Свободные и равные», которая защитила бы лесбиянок, геев, бисексуалов и транссексуалов. Эту акцию поддержали Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун, лауреат Нобелевской премии мира архиепископ Десмонд Туту и другие деятели. Не превратятся ли свобода и равенство геев в несвободу для большинства?
— Мы неоднократно видели в течение XX века со многими социальными проектами такую эволюцию — начиналось с борьбы за вполне понятные права, скажем за восьмичасовой рабочий день (логичное требование профсоюзов и политических партий начала XX века), но в России это обернулось так называемой диктатурой пролетариата и массовыми репрессиями. Боюсь, что и здесь то же самое. Началось с одного: то, что делают два взрослых человека по взаимному согласию в закрытом помещении, не должно касаться общества и не должно быть предметом уголовного преследования. А теперь требуют демонстрации восхищения. То есть такая стремительная эволюция: от «пожалуйста, потерпите нас» до «мы вами будем распоряжаться». Как говорится: хозяюшка, дай, пожалуйста, стаканчик воды, а то так кушать хочется, что переночевать негде.

— Во Франции говорят, что смотрят с надеждой на Россию, которая не растоптала семейные ценности. Долго ли мы продержимся в рамках традиционной семьи?
— Не уверен. У меня такое ощущение, что пока у нашей элиты дети учатся и живут за границей и там же они держат свои счета, говорить о свободе нашего государственного руководства приходится в весьма ограниченных рамках.

— Вы хотите сказать, что Россию ждут изменения и, возможно, потеря традиционных ценностей?
— Весьма вероятно. Здесь должны быть очень серьезные перемены и во внешнеполитическом курсе, и во внутренней политике, в экономике…