Анжелина Воронцова: Сегодня мало кто способен лишить себя жизни ради любви

8 марта молодая солистка Михайловского театра Анжелина Воронцова дебютирует в балете Начо Дуато «Ромео и Джульетта»

Накануне своей премьеры балерина рассказала «ВП» о том, почему она ушла из Большого театра, как ее встретили в Михайловском и о том, почему в мягких туфлях танцевать сложнее, чем на пуантах.

Опыт, приобретенный в спорте, помог Анжелине Воронцовой в балете. Фото: пресс-служба Михайловского театра

В Большом театре у меня не было творческого роста

— Анжелина, вы ушли из Большого театра вскоре после отставки Николая Цискаридзе. По какой причине? Не связано ли ваше увольнение  с историей о нападении на Сергея Филина? 
— Самая главная причина — у меня не было там творческого роста. Но я оставалась в театре, пока там работал мой учитель Николай Максимович Цискаридзе. Мы репетировали с ним спектакли, в которых я не танцевала. Это была огромная работа — багаж, который мог пригодиться мне в дальнейшей карьере. Когда он ушел из театра, я осталась даже без такой, факультативной, работы. На тот момент у меня уже было несколько предложений из разных театров. Самым заманчивым мне показалось приглашение, полученное от Михайловского театра, — танцевать в балете «Пламя Парижа», поставленном Михаилом Мессерером. В репертуаре Большого театра я не была занята. Поэтому попросила у руководства предоставить мне отпуск за свой счет на два месяца. Но меня не отпустили. Я поняла, что не могу два месяца находиться без работы, и ушла в Михайловский. В балете «Пламя Парижа» я станцевала две партии — Диану Мирей и Жанну.

— Трудно было так быстро подготовить две сложные и разные партии?
— Михаил Григорьевич Мессерер сказал, что у меня широкое амплуа и я могу танцевать разные роли. И эти слова меня очень вдохновили на работу над партией Жанны. Репетиционный  период длился месяц. Сначала, когда я приехала, начала репетировать партию Дианы Мирей.  Я танцевала эту партию и в Большом, но она была совершенно в другой редакции. Потом Михаил Мессерер предложил мне попробовать себя в роли Жанны. А партия эта совершенно другая, она более характерная, я в этом амплуа раньше никогда не выступала.  Так получилось, что в день премьеры я вышла на сцену как Диана Мирей, а на следующий день уже танцевала Жанну.

— И вам сразу предложили контракт?
— Да, меня сразу пригласили на ставку балерины.

— Как встретили вас коллеги в Михайловском театре? Молоденькая балерина, приехала из Москвы, сразу главные партии…
— А что в этом странного?

— То есть коллеги были рады вашему появлению?
— Вы знаете, это какие-то заблуждения, что любого артиста, который приходит в театр извне, встречают с неодобрением. Поверьте, это не так. Когда выходишь на сцену, всем сразу становится понятно, достоин ты этого или нет. Если ты не дотягиваешь до этого уровня, тогда начинаются какие-то разговоры. Но меня все это обошло стороной. Труппа Михайловского театра очень доброжелательная. Ни с одним человеком здесь у меня  нет проблем. 

— В Большом театре было сложнее?
— Да, потому что там очень большая труппа, много артистов, серьезная конкуренция, а руководство не всегда распределяет работу грамотно — так, чтобы артисты друг на друга не обижались.

Фото: пресс-служба Михайловского театра

Ступни и колени стерты в кровь, но это мелочи!

— Расскажите немного о балете, в котором будете танцевать 8 марта...
— Я впервые выйду на сцену в роли Джульетты в балете «Ромео и Джульетта», поставленном Начо Дуато. Мне повезло, что моя премьера состоится именно сейчас, потому что приехал сам Начо. Он больше не художественный руководитель балетной труппы Михайловского, но не разорвал связь с театром. Есть постановщики, которые говорят танцовщикам, как сделать. Начо потрясающе показывает. На него нужно просто смотреть и стараться повторить. Все его балеты настолько музыкальны. Балет «Ромео и Джульетта» поставлен на каждый такт, на каждую ноту. Он слышит музыку так, как, наверное, не слышит никто из современных постановщиков.

Все происходит в том же веке,  что и в пьесе Шекспира, в эпоху Ренессанса, костюмы исторические, приближенные к той эпохе. И это балет, в котором танцуют не на пуантах, а в мягких туфлях.  Для меня это новая техника, и мне было очень интересно ее освоить. Современный танцовщик должен уметь работать в разных стилях, жанрах, техниках. Конечно, переход с пуантов на мягкую обувь чреват травматизмом. Но у меня сейчас так выстроен репертуар, что я репетирую только «Ромео и Джульетту». Конечно, ступни и колени стерты в кровь, все в синяках, но это мелочи!

— Как вы думаете, такая любовь, как у Джульетты, в наши дни возможна? 
— Я думаю, что женщины изменились. Может быть, у кого-то еще и такое случается. Но у большинства современных женщин  есть свои задачи, цели в жизни, работа… Так что лишить себя жизни во имя любви… На это мало кто способен. 

Фото: пресс-служба Михайловского театра

В балет я попала из художественной гимнастики

— Из какой вы семьи?  Ваши родители — люди искусства, связаны с балетом?
— Нет, у меня родители врачи, старшая сестра — врач- стоматолог. А в балет я попала из художественной гимнастики, которой занималась с 5 лет. У меня были определенные успехи, я стала кандидатом в мастера спорта в 10 лет. А когда бросила гимнастику, то мой хореограф, который мне ставил номера, расстроился. И посоветовал пойти в балет. Я так и сделала. Сдала экзамены в балетное училище в Воронеже, и меня приняли сразу в третий класс.

— От чего приходится вам отказываться ради балета? 
— Я давно поняла, что не могу жить без своей профессии. Поэтому все ограничения для меня — само собой разумеющиеся. Если говорить о диете, то, конечно, я немного ем. Часто бывает так, что за целый день вообще не удается поесть. Я все время репетирую. Сегодня, допустим, у меня был класс, а потом шесть часов репетиции — общая репетиция, потом полтора часа мы присутствовали на репетиции у Наташи Осиповой, потом полтора часа у меня была своя репетиция,  потом я сразу к вам прибежала, а к семи мне надо вернуться на прогон.

— Но при таких нагрузках нужна энергия! Может, хотя сладкое можно?
— Я ем сладкое. Например, шоколад, потому что он дает энергию. Не могу сказать, что не ем после шести, потому что мы иногда до шести не едим. 

На еду времени нет и на многое другое нет. Но меня это не тяготит. Работа для артиста — главное. Я заметила, что когда у меня много работы, я лучше себя чувствую. Когда работы мало, мне некомфортно. Привыкла уже к этому ритму.

— Ну а время на том, чтобы читать, смотреть фильмы, в театры ходить находите?
— Я хожу в театр, смотрела недавно балеты Эйфмана, бываю по возможности в Мариинском театре, кино смотрю дома, книги читаю перед сном, тем самым успокаиваясь.

— А кумиры у вас есть?
— Я  всегда восхищалась Екатериной Максимовой, Надеждой Павловой и Людмилой Семенякой.

Сцена из балета «Щелкунчик». Фото: пресс-служба Михайловского театра