Белизна копий даже режет глаз

Корреспонденты «Вечёрки» первыми увидели обновленный Летний сад перед его торжественным открытием

Для прессы сад откроют 22 мая. Для горожан — 28-го. Но корреспондентам «Вечернего Петербурга» Зинаиде Арсеньевой и Наталье Чайке, как давним друзьям музея, позволили погулять по обновленному саду пораньше. Мы отправились туда в пятницу. И даже ледяной дождь, зарядивший с утра, нас не остановил. Промокли до нитки, но посмотрели все.

Даже под дождем работы не прекращаются. Ведь открытие на носу.

Возле знаменитой решетки со стороны Михайловского замка бегут петербуржцы. Несмотря на дождь, каждый останавливается и заглядывает через решетку. А что же там? «Ты только посмотри, пруд обнесли решеткой! Исторически ее не было!» — в сердцах восклицает пожилая интеллигентная дама своей подруге. «Может, и правильно, что огородили пруд? — успокаивает ее подруга. — Только все-таки лучше было бы сделать другую решетку — какую-нибудь прозрачную, воздушную!»

«А где же порфировая ваза?» — интересуются другие любопытные граждане, вытягивая под проливным дождем шеи. На тот момент (мы были в пятницу) вазы еще не было, но ее постамент был уже окружен деревянными лесами. Пока мы гуляли по саду, время от времени возникали слухи, что вроде вот сейчас привезут. Но и через несколько часов мы вазу так и не дождались.

В саду тихо, лишь снуют туда-сюда гастарбайтеры с тачками, наполненными мусором, да деловито подкрашивают деревянные решетки зеленой краской. А еще кричат вороны, которые словно предупреждают, что из такого хорошенького садика они никуда не уйдут!

Тщетно пытаясь защититься от проливного дождя зонтиками, отправляемся вглубь сада по главной аллее. Ее не узнать. Если раньше это была романтически запущенная, заросшая, тенистая аллея из тех, наверное, что воспевал Бунин в цикле «Темные аллеи», то сейчас она скорее напоминает Версаль. Искусно подстриженные, прореженные кроны, уходя ввысь, кажутся зеленым кружевом, которое не мешает проникать в аллеи свету. Сквозь кружевные вуали крон сквозят небеса. И несмотря на то что небо серое, покрытое тучами, в аллее светло.

Аполлону Бельведерскому дождь нипочем.

Спрашиваем у сопровождающего нас специалиста по зеленым насаждениям Русского музея Сергея Ренни: «Что здесь самого-самого нового?»

— Все новое! — со спартанской лаконичностью отвечает Сергей Владимирович. — По сути это обновленный Летний сад. Ничуть не утративший своей красоты, но красивый по-другому. Сейчас он выглядит так, каким никто из ныне живущих его еще никогда не видел.

И даже Пушкин не видел его таким, не говоря уже об Ахматовой или Ирине Одоевцевой.

— Что было сделано в сфере зеленых насаждений? Петербуржцы очень волновались, что вы при реконструкции могли пожертвовать многими здоровыми деревьями…

— Главная наша задача была — как у врача: не навреди! — объясняет Сергей Ренни. — В первую очередь нам нужно было вылечить и сохранить наибольшее количество деревьев. Вырубке подлежали лишь те деревья, которые уже нельзя было спасти. Делать это было необходимо. Мнение специалистов гласит, что если бы мы не решились на санацию сада, то его деградация и гибель были бы неизбежны. Хорошо, что мы быстро нашли финансирование и разработали программу спасения, применив беспрецедентно дорогие работы, индивидуально подходя к каждому дереву. Избавиться пришлось от деревьев, пораженных знаменитой «вязовой» болезнью, их уже было не спасти. Все остальные деревья были тщательно пролечены, вычищены. На каждое, буквально на каждое дерево залезал альпинист, проводил санитарную обрезку ветвей, разрежал кроны, лечил дупла. Многие стволы были укреплены стяжками. Под каждым деревом были пробурены ямки, через которые поступала подкормка. Работая в саду, мы применяли технологию, которая уже была проверена в парках Петергофа и Пушкина.

Таким сачком из новых фонтанов вылавливают мусор.

Пока идем по аллее, посаженные вдоль нее деревья образуют своими кронами словно кружевное покрывало над нашими бедными промокшими головами. Замечаю множество молоденьких деревьев, притулившихся под сенью старых.

— А вы все-таки и новые деревья сажали?— спрашиваю у Сергея Владимировича.

— Мы посадили более тысячи шпалерных лип разной высоты, более двух тысяч кустарников различных пород. При этом часть старых кустарников, например кизильника, была не уничтожена, а пересажена в другие места.

— Все горожане, которые, заглядывая через решетку, видят зеленые деревянные решетки, напоминающие деревенские штакетники, критикуют их...

— Эти пресловутые решетки, выкрашенные зеленой краской, на данном этапе совершенно необходимы. Во-первых, они задают регулярный характер сада. Во-вторых, они служат защитой и опорой для шпалерных посадок. Сейчас как раз идет плановая стрижка. Когда шпалера примет здоровый вид, надобность в шпалерной решетке отпадет.

— Сергей Владимирович, а птицы не покинули сад?

— Их даже стало больше, — успокаивает меня специалист. — Тут даже соловьи заливаются периодически. Обратите внимание, что мы установили несколько десятков кормушек и скворечников для подкормки.

Многие фонтаны напоминают петергофские. Чем не «Шахматная горка»?

И как по заказу, прямо под ноги нам прыгает крошечная пичуга, испуская мелодичную трель, словно приветствуя нас на своей, как она уверена, территории.

— Вот самая новая вещь в Летнему саду! — гордо восклицает Сергей Владимирович. — Наш фонтанный комплекс! Никто из ныне живущих его не видел. При Петре Первом фонтанов было гораздо больше. На момент расцвета Летнего сада, в середине XVIII века, в Летнем саду действовало около 70 — 80 фонтанов. Нами воссоздано по историческим документам восемь действующих: на главной аллее четыре, а остальные прячутся в сторонке, в боскетах.

Специалист по фонтанной системе рассказывает вашему корреспонденту, что при воссоздании фонтанов сильно помогли аналоги — фонтаны Петергофа. Вот, например, самый красивый и самый сложный фонтан — Коронный, расположенный в центре «Крестового гульбища», — сильно напоминает петергофскую «Корону». Для фонтана не хватало туфа, так петергофские коллеги поделились чем могли. А вот с аспидом — черным камнем, которым отделаны несколько фонтанов, проблем не возникло, его запасов еще вполне хватает.

Следуя по боскету «Крестовое гульбище», попадаем как раз к Коронному фонтану. Позолота, несколько ярусов, украшенных кораллами и перламутровыми ракушками, он даже поет как-то мелодичнее. По фонтану бродят задумчивые мужчины в плащ-палатках и резиновых сапогах по колено. «Что вы там ищете?» — спрашиваю, не в силах справиться с профессиональным любопытством.

Фаянсовые вазоны расписаны в технике гжели.

Оказывается, молодые люди потеряли в журчащих водах очки. Поиски при нас так и не завершились успехом, зато мы смогли сделать несколько хороших кадров. «А зачем вам сачок? — интересуемся мы, — здесь разве рыба водится?» Нет, рыба в фонтанах не живет, а сачками вылавливают мусор — листья, нанесенные ветром бумажки. «А вот в Риме в фонтан Треви принято бросать монетки — примета есть, что, если бросишь монетку, обязательно еще раз вернешься в Вечный город. Вдруг и вам будут бросать?» — блещем эрудицией бывалых путешественников мы с фотокором Чайкой. «Пусть бросают, — меланхолично отвечает чистильщик фонтанного хозяйства. — Будем и монеты вылавливать!»

Статуи уже заняли свои пьедесталы в парадной части Летнего сада. Они выглядят чистенькими, новенькими, сияют белизной. Копии. Клоны. Даже жуткий Сатурн, пожирающий младенца (аллегория Времени, которое разрушает все), выглядит почти милым.

После прогулки по саду, где вовсю еще идут работы — докрашивают зеленым деревянные решетки и арки боскетов, утрамбовывают дорожки, досаживают молодые деревца и белые гиацинты, которые опьяняюще пахнут, кружа голову, — мы идем в Зал антиков Михайловского замка, где в открытом доступе стоят несколько оригинальных мраморных статуй Летнего сада, включая Аполлона Бельведерского, Аллегорию красоты и Диану-охотницу, чья реставрация уже завершилась. Через окна замка они могут смотреть, как мокнут под холодным дождем их клоны, и наслаждаться заслуженным отдыхом в тепле и тиши музейного зала.

До открытия Летнего сада остались считаные дни.

Самый красивый фонтан называется Коронным.

«Брать ли с собой валерьянку?» — поинтересовалась у меня подруга, которая всю жизнь прожила рядом с Летним садом, училась там ходить с няней, потом назначала свидания, а незадолго до того, как сад был закрыт на реконструкцию, успела пройтись по аллеям с коляской, из которой поглядывала на красоты новорожденная внучка. Я посоветовала захватить на всякий случай что-то успокоительное. И не потому, что реставраторы, работавшие в саду без малого три года, сделали свою работу плохо. Нет, просто Летний сад стал другим. А уж лучше или хуже — решать будут петербуржцы, которым он по сути и принадлежит.