Блокадник бомжует 20 лет, а власти о нем забыли

Из-за махинаторов 76-летний Альгерт Пономарев потерял комнату в коммуналке и вынужден был переселиться в дачный домик

Чиновники всех рангов бодро отчитываются с телеэкранов, как замечательно у них налажена забота о ветеранах. И путевки в санаторий, и качественная медицинская помощь, и продуктовые наборы, и прочие подарки, и квартиры отдельные, если нуждаются в жилье. Всех этих социальных благ напрочь лишен 76-летний Альгерт Борисович Пономарев, маленьким ребенком переживший блокаду, все 900 героических дней. Потому что коренной ленинградец Альгерт Пономарев в списках на социальные блага не числится.

Двадцать лет назад, в лихом 1993-м, Альгерт Борисович стал жертвой квартирных мошенников и потерял свое единственное жилье — комнату в коммуналке на Васильевском острове. Вынужден был переселиться в дачный домик, расположенный в 57 километрах от Петербурга, на территории Кировского района области, в садоводческом товариществе «Восход». Живет он в домишке круглогодично, иного жилья у блокадника нет. Зарегистрирован как бездомный в Городском пункте учета граждан РФ без определенного места жительства.

Альгерт Борисович слышал, что другим блокадникам, даже имеющим пусть не лучшее, но жилье, дают отдельные квартиры согласно президентскому указу. Пономарев даже согласен на квартиру в социальном доме (то есть квартиру, которую невозможно приватизировать и передать по наследству). Но чиновники ему ничего не предлагают, о нем просто забыли. Об этом в «Общественную приемную Балтийской медиа-группы» сообщила Нина Волчкова, председатель садоводства.

Корреспонденты «ВП» приехали в упомянутое садоводство. Вот и участок № 50 по 1-й линии. Дом — давно не крашенный, обветшалый, весь в щелях.

Сейчас у Альгерта Борисовича совсем плохо со здоровьем. Мы ему всем садоводством помогаем. Продукты приносим, что скажет — покупаем. Воду из колонки до дома донесем, дрова. Сам уже не в состоянии. Крыша у него сильно течет, но никак не починить. Мы предлагали и бесплатно, так отказался. С характером он, хочет все сам делать, никому не быть обязанным, — вздыхает Нина Никитична. — И что бы вы думали? Как-то сам залез на крышу, с его-то больными ногами. Залезть-то залез, слезть не может. Вчетвером снимали. А крыша по-прежнему течет.

Участок тоже неухоженный. Все заросло сорняками. Но когда-то Альгерт Борисович слыл знатным садоводом. Урожай клубники с грядок брал — до 100 килограммов.

Заходим в дом. Он вроде бы и довольно большой, да щели, стены тонкие, пол ходуном ходит. Все нужно ремонтировать, и основательно. «Жилая часть» дома и вовсе размеров символических. Крошечная кухонька и комнатка, которую и комнаткой не назовешь. Закуток, в котором помещается печка да впритык к ней  узенькая кровать. Еще в комнатушке стоит чан, в котором по зиме держат воду. Чтоб не замерзла.

— В холода ноги о печку грею, — поясняет Альгерт Борисович, окидывая взглядом свои «апартаменты», в которых каждая дощечка прибита собственными руками. — Вот книги читаю философские. Но еще одну зиму мне здесь не пережить. Если не дадут жилья — все, конец.

Альгерт Борисович вспоминает блокаду. Как их семья жила в коммуналке на набережной Лейтенанта Шмидта. Мать, отец да младшая сестренка Инна.

— Я, как и другие дети, часто бегал на пристань. Там корабли стояли, и матросы, бывало, увидят голодного ребенка, да и дадут какой-нибудь сухарик. А захочешь напиться, кепкой воду с пристани зачерпываешь и пьешь, — вспоминает Альгерт Борисович. — А голод был жуткий. Принесет мамочка «черный творог» и говорит: «Ешь». А это, конечно, не творог был вовсе. Молокозавод разбомбили, и вот оттуда была земля, впитавшая молоко. Вроде на вкус и ничего, но не проглотить. Наверно, от этого ненормального питания в блокаду уже во взрослом возрасте язва и обнаружилась.

— А еще помню, как мамочка где-то достала кусочек конины и сварила в кастрюльке, — продолжает рассказ Альгерт Борисович. — Поднимает нас с сестрой с кровати, ослабевших совсем. В окно мы видим немецкий самолет, взятый «в кольцо» прожекторами. Я даже лицо летчика смог разглядеть. Тот самолет сбросил бомбы, грохот такой... Но нам все равно, мы вдыхаем запах еды. Мамочка прижала нас к себе, и мы стали есть это мясо из кастрюльки.

Альгерт Борисович вспоминает, что даже в блокаду изможденные люди все-таки убирали улицы от снега и льда. Лед долбили ломиками, снег кидали на листы фанеры, а потом сбрасывали в Неву. Даже маленькие дети помогали взрослым.

— Наша семья выжила в блокаду. Вернулся с фронта отец. Все, казалось, впереди — счастливая жизнь. Но нет: 26 декабря 1946 года умерла сестренка, а в начале мая 1947 года — мамочка. Да, получилось так странно: выжить, чтобы умереть, — говорит Альгерт Борисович.

Судьба не баловала Альгерта Борисовича и далее. После окончания 7-го класса пошел работать. Никаких капиталов, естественно, не нажил. А вот болезни все больше дают знать о себе.

— Обратился как-то в поликлинику на Васильевском, в которую всегда ходил. Не приняли, сказали, что с просроченным полисом не возьмут, — поясняет Альгерт Борисович. — Инвалидность тоже у меня не оформлена. У меня нет сил ездить в город. А сюда, в садоводство, врачи, конечно, не поедут.

…В садоводстве тем временем бурлит летняя дачная жизнь. Все в цвету. Но лето закончится, начнутся холода. Садоводство опустеет. Как будет выживать в своей клетушке 76-летний блокадник?

Комментарий

Татьяна СМИРНОВА, юрист-консультант горячей линии «36 квадратных метров»:
— Альгерт Борисович Пономарев, как гражданин без определенного места жительства, имеет право состоять на городской жилищной очереди Санкт-Петербурга по основаниям ч. 2 ст. 1 Закона Санкт-Петербурга от 19.07.2005 №407-65 (ред. от 06.06.2012 г. №281-50) «О порядке ведения учета граждан…», а также на жилищном учете по содействию Санкт-Петербурга в улучшении жилищных условий на основании ч. 1 ст.3 Закона Санкт-Петербурга от 28.07.2004 №409-61 (ред. от 03.04.2013 №161-31) «О содействии Санкт-Петербурга в улучшении жилищных условий граждан».

Вышеперечисленные основания постановки на жилищный учет дают  право Альгерту Борисовичу, по его выбору, получить президентское жилье за счет средств федерального бюджета либо воспользоваться содействием Санкт-Петербурга.

Возможно, правительство Санкт-Петербурга предложит А. Г. Пономареву социальную квартиру, проживание в которой позволит ветерану чувствовать себя безопасно, поскольку подделать документы и обмануть пожилого человека в этом случае будет невозможно.