Борис Соколов: Артистом быть не советую!

Его называют артистом шаляпинского типа, которому под стать играть натуры мощные, величественные. 18 марта народный артист России, который уже 37-й год работает в Театре им. Комиссаржевской, отмечает 70-летие

Режиссеры с меня буквально пылинки сдували

— Борис Михайлович, когда вы поняли, что быть артистом — это ваш путь?
— Никогда другого пути я для себя и не видел. В Киеве, во Дворце пионеров, занимался в театральной студии и уже в 

8-м классе понял, что хочу быть только артистом. Манил необыкновенный мир театра и кино, в общем, все получилось само собой. Всего два года я занимался в студии и знал, что больше ничто меня так сильно не заинтересует. Потом — вуз (в 1961 году Борис Соколов поступил в Киевский театральный институт, в 1965-м окончил ГИТИС им. Луначарского. — Прим. авт.), сцена, кино… Ни разу позже не усомнился в выбранной профессии.

— Что для вас значит Театр им. Комиссаржевской?
— В нем я служу уже 37-й год! Были предложения уехать в Москву — от Галины Борисовны Волчек (в «Современник») и Олега Николаевича Ефремова (во МХАТ), но я отказался. Ленинград — Петербург все-таки мой главный и любимый город, и уезжать в Москву, даже, может быть, за лучшей долей, тогда не хотелось. Я благодарен Рубену Агамирзяну за все роли, но особенно — за свою первую роль, главную роль в спектакле «Святая святых» по пьесе Друцэ. В 1977 году мне было 33 года, а сыграть пришлось человека преклонного возраста, прошедшего войну. Ни в одном театре мира эту труднейшую роль мне бы не доверили.

— Увидеть на сцене сейчас вас можно только в спектакле «С тобой и без тебя»?
— Да. Это спектакль о пожилых людях, которые потеряли близких, но не утратили доброго отношения к жизни.

Фото: предоставлены пресс-службой Театра им. Комиссаржевской

— С 20 лет вы на театральной сцене. Много снимались в кино. Вы довольны своей актерской судьбой?
— Доволен. Меня почему-то очень любили режиссеры — и театра, и кино. Часто приглашали, делились своими радостями и сомнениями, позволяли импровизировать, буквально пылинки с меня сдували. Кому ж это не понравится? Очевидно, все это потому, что я не провалил ни одной роли. Мог сыграть лучше или хуже, но очевидных провалов не было. Кроме того, и режиссеры-то встречались на моем пути хорошие — в Киеве и Риге, Ленин­граде и Москве. В кино это Владимир Мотыль, Илья Авербах и другие. В частности, Илюша для меня был как родной. Помню, выхожу однажды после репетиции, а он стоит и говорит: «Поздравь меня, Боря, сегодня я самый счастливый человек. Мне разрешили снимать «Белую гвардию» Булгакова». Он долго собирался, писал сценарий, но не удалось: меньше чем через полгода умер. Наверное, я был бы занят в его картине. Конечно, и в «Белой гвардии» Сергея Снежкина у меня есть роль — врача. Снимали долго, а в картину попало очень мало. Роль получилась небольшая. Но я с уважением отношусь к режиссеру, значит, так надо, не обижаюсь. 

Когда снимался в фильме «Звезда пленительного счастья» (роль Раевского), от моей роли тоже осталось, наверное, десять процентов всего. Это по разным причинам: то один актер не приехал, то другой (знаменитый) заявил: «Летом я не снимаюсь, а отдыхаю».

— Кого вы только не играли в кино: скрипача и конферансье, доктора и прокурора, полковника полиции и криминального авторитета! Можно ли сказать, что какая-то роль далась легче остальных, а какая-то труднее?
— Вряд ли… С громадным удовольствием снимался  в мистическом сериале «Черный ворон», где сыграл академика Захаржевского — человека не идеального, в котором перемешалось хорошее и плохое, но главное — совестливого. Действие происходит в 50-е годы, которые я хорошо помню: это самое счастливое время моей жизни — время юности и светлого миро­ощущения. Снимали в Петербурге, в интерьерах квартиры бывшего большевика. Прекрасно был воссоздан дух тех лет, казалось, что я вернулся в то время. И состав артистов — прекрасный, все мы сдружились. К сожалению, позже, после съемок, не стало Анны Самохиной, сыгравшей роль жены академика.

— А за что вам вручили медаль «ХХ лет Победы над Германией»?

— Тогда, в 1965 году, я служил в армии. Медали давали всем, кто служил, и мне тоже. Причем служба мне понравилась: компания ребят собралась хорошая, и никакой дедовщины не было в помине. 

— Какой бы совет вы дали тем, кто мечтает о профессии артиста?
— Тридцать раз подумать. Это очень трудная и неблагодарная профессия, если по-настоящему этим заниматься. Главное тут — не соврать, что сразу видно зрителям. Хорошо, если в жизни начинающего актера встретится режиссер, который разглядит в нем способности и талант, поможет подняться, а если нет? 

Борис Соколов в сцене из спектакля «С тобой и без тебя». Фото: предоставлены пресс-службой Театра им. Комиссаржевской

Крым был и должен быть российским

— О каком подарке вы мечтали накануне юбилея?
— Все мои родные и многие друзья-актеры — из Киева, думаю и волнуюсь только об одном — чтобы там все наладилось, чтобы не было лжи, горя и бед. Этот переворот — реакция народа на проворовавшуюся власть. К сожалению, возглавили движение недовольства фашисты. Прекрасный лозунг — «Своих не бросаем». Крым, совершенно естественно, был и должен быть российским, не говоря о Севастополе — истинно русском городе. Ошибка Хрущева — отдать Крым Украине.

— А какие желанные подарки вы получали на день рождения?
— В детстве и юности нередко дарили книги, и это радовало. Было то счастливое время, когда книги издавались и их мало кто покупал. Без труда можно было приобрести прекрасную книгу. Однажды друзья подарили мне «Рисунки Эйзенштейна» с потрясающими рисунками великого режиссера. Сегодня у меня имеется библиотека из нескольких тысяч книг — целая стена. Повлияло и то, что моя мама работала в библиотеке.

Мои родители познакомились во время войны, на Ленинградском фронте

— С родителями у вас связаны теплые воспоминания?
— Недавно я узнал подробности странной истории. Мои будущие родители встретились во время войны на Ленинградском фронте. Папа был связистом, мама — служащей в авиационной части. Они полюбили друг друга, завязался роман, но, оказывается, существовал настоящий любовный треугольник. И папу какой-то большой начальник послал на задание с намерением, чтобы он не вернулся! Это была ревность. Думали даже, что он погиб, после войны папа долго разыскивал маму, она — его. Но мама оказалась за границей — в Болгарии, где мы жили после ее освобождения и моего рождения в 1944 году — с осени. Прошло около 30 лет, прежде чем мои родители наконец встретились. Уже и у нее, и у него были свои семьи, в общем, «не разрубить». Почему-то мама боялась мне об этом сказать…

— Как сложилась ваша личная жизнь? С чего началась ваша семья?
— Я женат второй раз, хотя знакомы мы с Ольгой уже 40 лет. Встретились, когда вместе работали в Риге в Русском театре, были партнерами по сцене, и отношения складывались скорее деловые. Потом я переехал в Ленинград, а она осталась. Спустя почти 20 лет встретились снова (уже здесь) и теперь не расстаемся. Она актриса, работала в Ленинград­ском театре Комедии. Олю я очень любил и не забыл, в сущности, с первой встречи ничего не изменилось. Понял, что лучше ее не найти.

— На какой возраст вы себя чувствуете?
— Последнее время больше дружу с врачами. Но чувствую себя все-таки на 20 лет моложе, чем по паспорту. 

— Каковы ваши представления о комфорте?
— Ничего особенного мне не нужно. Есть своя комната с книгами, кресло-качалка, телевизор, по которому можно посмотреть новости и спортивные передачи. С удовольствием следил за успехами наших спортсменов на Олимпиаде и Паралимпиаде в Сочи. С 12 до 20 лет я занимался фехтованием, стал даже мастером спорта.

— А ваш любимый вид отдыха — это…
— С книжкой. Особенно люблю читать не художественную, а мемуарную литературу — воспоминания. Среди недавних открытий — воспоминания режиссера Георгия Данелии. Недавно купил книгу Анатолия Равиковича, который был моим другом. Думаю, что тоже узнаю немало интересного. 

— Что вы пожелаете нашим читателям?
— Только здоровья! Любого человека участливое, искреннее слово может и вылечить, и спасти, а злое — убить. Для артиста слово имеет большую силу: к нему прислушиваются тысячи и миллионы людей. Поэтому берегите здоровье и цените слово.