Быть или казаться? Вот в чем вопрос

Со 2 по 8 августа в Петербурге пройдет IX фестиваль документального, короткометражного и анимационного кино Open Cinema

В киноцентре «Родина» презентовали сразу три события, и все они объединены одним человеком. Это режиссёр-документалист Яков Назаров. За свою карьеру с 1975 года он снял более 70 фильмов: и о Марлене Хуциеве, и о Льве Кассиле, и о пианистке Марии Юдиной... Его работы награждались на наших и на зарубежных кинофестивалях. Поэтому неудивительно, что Яков Сергеевич был приглашён в жюри IX фестиваля документального, короткометражного и анимационного кино Open Cinema, который пройдёт со 2 по 8 августа в Петербурге.

«Остаюсь почти что местным человеком»

Документалистика, короткометражки и мультфильмы – немного более маргинальные жанры, нежели всепобеждающее игровое полнометражное кино. Поэтому Open Cinema не стесняется предстать чуть менее массовым, чуть более интеллектуально-элитарным фестивалем. Организаторы даже, не боясь показаться занудными, заявили тему фестиваля, достойную пера экзистенциалиста: «Быть или казаться».

Если говорить конкретно - нас ждёт традиционный двухдневный опен-эйр на пляже Петропавловки, где представят два марафона короткометражек. Кино на пляже, говорят организаторы, всегда затягивается далеко за полночь, так людям не хочется расходиться.

Затем фестиваль переместится в «Родину», где пройдёт конкурсный показ, а также «Фондю швейцарских короткометражек», «Паэлья испанских короткометражек», показ дебютов ныне знаменитых режиссёров «новой волны» - Николая Хомерики, Бакура Бакурадзе и Дмитрия Мамулия, ретроспектива самобытного российского аниматора Дмитрия Геллера, а также мастер-классы и творческие встречи со сценаристом Денисом Осокиным, аниматором Гарри Бардиным и другими знаменитыми кинематографистами.

— Когда я попадаю в Питер, у меня наступает какая-то раздвоенность, - сказал Яков Назаров, взяв слово. - Не могу понять, из этого я города или нет. Здесь, на «Леннаучфильме», я начинал свою кинематографическую карьеру, и провёл в Питере безумных лет пятнадцать. Теперь я москвич, но остаюсь почти что местным человеком.

Про Open Cinema я раньше не слышал. Меня впервые пригласили сюда. Поэтому каждый день я буду знакомиться с фестивалем и узнавать его.

— А по каким критериям вы будете судить в жюри? - спросили из зала.
— Вообще авторское кино - это понятие, которое расшифровке не поддаётся. И любой человек, который делает своё кино, называет его авторским. Даже если это смотреть никто не может, кроме самого автора - всё равно это авторское кино. И тематика тут - наименее важна. Главное - это качество и авторская честность. По этим критериям, мне кажется, и должно судить жюри.

«Живу без ощущения времени»

Но то, что Яков Сергеевич привёз в Петербург - с самим фестивалем не было связано напрямую. В фойе «Родины» открылась выставка его фотографий и картин, и это второе событие.

— Выставка эта получилась довольно спонтанно, - рассказал Яков Сергеевич. - Я вообще занимаюсь в жизни тремя делами. Снимать кино - это основная моя профессия. Попутно я много лет фотографирую. И совсем недавно сделался ещё и художником. Как фотограф я - ветеран. Но как художник - в приготовительном классе. Прошло только пять лет с тех пор, как я сделал первую свою работу. Впрочем, работ у меня уже довольно много: около трёхсот.

Мы вышли в фойе, и Яков Сергеевич показал свои работы.

— Фотографии я нарочно выбрал старые, которые делал в 70-е годы, живя в Питере. Это та эпоха, когда я начинал свою жизнь. А живописные работы, наоборот, только последнего года.

— На какой фотоаппарат снимаете теперь?
— Вы знаете, я настолько не хочу разбираться в технологии - мне совершенно всё равно. Сейчас я, к сожалению, стал снимать на цифру - из-за лени. «Фотошопом», правда, не пользуюсь - во-первых, принципиально, а во-вторых - не умею.

Но эти все фотографии, конечно, были напечатаны в собственной ванне.

Вот дворик на Невском проспекте, где, по городской легенде, тайно похоронен прах Мандельштама. Это, конечно, всё глупости...

Вот фотография из Курска. Это не мои родные, а какие-то незнакомые женщина с мальчиком, которых я удачно поймал в такой момент. У меня все фотографии спонтанные и - могу этим гордиться - нет за всё время ни одной постановочной.

Сейчас я снимаю много - но уже по-другому. Снимаю, в основном, в цвете, потому что чёрно-белое очень дорого и трудно обработать. Я с издательствами не связан, этим не зарабатываю. Поэтому снимаю, как проще.

— Фотографировать вообще легче, чем писать картины?
— Насчёт фотографий своих я вполне уверен. Я понимаю их качество, без стеснения говорю, что мне это дело удаётся - на нормальном среднем общемировом уровне.

С картинами несколько труднее. Хотя мне один старый умный художник сказал бросить кино и фотографию, заняться живописью. Я ответил, что мне уже поздновато менять профессию. Но всё равно с 2008 года продолжаю с каким-то остервенением делать работы. Иногда даже получается в день по картине, как было с этой серией абстракций в честь моего любимого художника Хуана Миро.

— Вы как-то определяете свой стиль?
— Я всегда был поклонником экспрессионизма - где-то сбоку примыкаю, наверное, к нему. Первые работы были - маленькие абстрактные композиции. У меня нет академического художественного образования. Поэтому стремиться к реализму мне трудно. Но в этом и нет необходимости. Вообще я не связан канонами, делаю только то, что хочу.

— А техника?
— Это всё пастель. Я планирую перейти на акриловые краски - но это всё в перспективе. Я вообще-то живу без ощущения времени: мне довольно много лет, но кажется, что впереди ещё вся вечность. Не боюсь, что я чего-то не поспею.

Дорогой в дивный сад

Тут нас зовут в зал. Начинается третья часть: показ фильма Якова Назарова «Иногда не забывайте». Кино - рассказ о жизни Алексея Хвостенко: музыканта, поэта, скульптора, художника, актёра, основателя парижских сквотов - такого человека на все времена. У нас его, впрочем, знают в основном по песне «Рай» - ту, где «Над небом голубым есть город золотой». Песню прославил, однако, БГ. Слова принадлежат - Анри Волохонскому, а музыка - Владимиру Вавилову. Хвостенко тут получается как бы и ни при чём. Однако песня - его, и с этим никто не спорит. Хвост, как его называли и близкие друзья, и вовсе незнакомые с ним люди - оказался такой щепоткой соли, без которой невозможно представить себе русскую культуру конца нашей прекрасной эпохи. И фильм Якова Назарова - это я увижу через несколько минут - честно отдаёт ему должное, не преувеличивая ничего сенсационными подробностями и не преуменьшая мелкими сплетнями. Глядя на экран, я понимаю, что очень не хватает вот такого, спокойного и подробного подхода. Не только в кино - вообще во всём.

— Фильм этот мне кажется достаточно честным, - говорит Яков Назаров. - Тут дело не в правде или лжи: это та честность по отношению к своим героям, которую я надеюсь встретить и в фестивальных работах.

— А почему вы выбрали сейчас из своих работ именно фильм про Алексея Хвостенко?
— Когда я показывал фильм в Москве, в Доме Литераторов, я увидел, что многие из зрителей уже не знают про него, а другие - ещё не знают. Он человек уже немножко ушедшего времени.

А так как я считаю - может быть, ошибочно - что людям интересно смотреть на то, о чём они не знают - поэтому и показываю фильм о нём. О человеке очень хорошем, доброжелательном, который - при всех своих недостатках - оставил в истории заметный след.

— Как вы начали общаться с ним?
— Когда началась перестройка, мы получили возможность пересекать границу. Я часто ездил в Париж, и там у нас нашлись общие знакомые. До этого ни в Питере, ни в Москве я с ним не сталкивался. Разве что песенки его давно знал.

Меня с ним познакомили наши общие друзья, Володя Загреба и Володя Аллой. Их сквоты были открыты для всех. Поэтому мы с женой вечерами брали пару бутылок вина и сидели у него. А потом у него некоторое время жил мой друг, скульптор Юра Буров, впоследствии трагически погибший. Я снял о нём фильм. И мы с Хвостом вместе ездили на фестиваль, где показали это кино.

— Вы с ним близко сошлись?
— Встречал я его за все годы раз семь или восемь. Нет, это не было близкое знакомство. Но мне всегда нравился он - и то, что он делал. Вдобавок я о нём много знал. В Париже очень трогательно было, когда какие-то пожилые дамы называли себя его ученицами. Я не мог понять, что они так на него смотрят?

Потом он умер - и всегда ведь так бывает, что мы начинаем снимать кино о человеке после его смерти. Но, к счастью, Хвоста много снимали при жизни. И я набрал много живого материала. Так и получился фильм.