«Через сто лет потомки посадят сохраненный нами черенок и получат живое растение»

Государственный научный центр РФ «Всероссийский научно-исследовательский институт растениеводства имени Н. И. Вавилова» (ВИР) отмечает 120-летие

Наш корреспондент встретилась и побеседовала с генеральным директором института Николаем Дзюбенко (на фото).

Землю вернули, вопрос закрыт

— Недавно вокруг вашего института разгорались баталии, некая организация чуть было не отобрала кусок земли, принадлежащей вашему учреждению. Тогда вся прогрессивная общественность выступила в защиту института... 
— Действительно, на землю — 92 гектара, относящихся к нашей опытной станции в Павловске, — претендовал некий фонд, которому правительство дало право изымать неэффективные земли у научных организаций. Вот они и попытались, не разобравшись, отхватить у нас эти гектары. А у нас на этих землях посажены коллекции из 5600 сортов и гибридов плодово-ягодных культур — это самый северный генофонд культурных растений, это то, что сажают дачники вокруг Питера, на всем Северо-Западе: яблони, груши, северная земляника, крыжовник, все виды смородины, жимолость. Наш институт — автор 28 сортов жимолости. Как раз в Павловске хранится самая большая коллекция в мире — 390 образцов жимолости. За нас вступилась общественность, Академия наук, в институт приезжали разные комиссии, мы обратились к президенту страны — и в конце концов, через два года борьбы, землю нам возвратили, и сейчас этот вопрос закрыт.

— А на ваши здания, которые находятся в очень престижном месте, никто не посягает? 
— До революции в этих зданиях размещалось министерство земледелия и государственных имуществ Российской империи. 27 октября 1894 года был подписан специальный указ об организации бюро по прикладной ботанике, так как после нескольких лет засухи, неурожая, голода российское правительство пришло к выводу, что необходимо развивать сельскохозяйственную науку. Эту дату мы считаем днем основания нашего института. 

После революции бюро продолжило работу, и в 1920 году сюда был приглашен молодой профессор из Саратова Николай Иванович Вавилов, впоследствии его избрали руководителем бюро. Тогда же, в 1920 году, был подписан специальный декрет о том, что здания на улице Герцена (Большой Морской), которые с 1917 года пустовали, передаются нашему институту. Кстати, мы сохранили уникальную сельскохозяйственную библиотеку, которая нам досталась вместе со зданиями, в прошлом году ей исполнилось 175 лет. А здания у нас попытались отобрать в 2002 году, тогдашний премьер-министр Касьянов подписал постановление об их изъятии. Мы подали в арбитражный суд жалобу, и он принял решение в нашу пользу. Сейчас мы защищены решением Высшего арбитражного суда.

ВИР размещается в бывшей резиденции министра земледелия Российской империи.

ВИР охватывает всю Россию

— В такие даты принято говорить о достижениях...
— Нашу работу нельзя оценивать с точки зрения решения каких-то глобальных проблем. В стенах института идет каждо­дневная скрупулезная и упорядоченная работа. Еще Н. И. Вавилов заложил четыре стратегических направления в деятельности института, которые мы совершенствуем и дополняем: это создание и пополнение коллекции культурных растений и их диких родичей, ее сохранение, изучение образцов коллекции и их рациональное использование. Все образцы в нашей коллекции — живые, поэтому, чтобы их сохранять, семена надо каждый год пересаживать, за плодовыми и ягодными растениями и коллекцией винограда нужно постоянно ухаживать, коллекции гербария тоже нужен специальный уход, хранение, изучение. Мы можем оценивать работу коллектива института по численности коллекции, по ее значимости и оценке мировым научным сообществом. Самая большая часть нашей коллекции — семенная. Отдел генетиче­ских ресурсов пшеницы хранит 50 тысяч образцов различных видов пшеницы, в отделе генетических ресурсов ржи, ячменя и овса на хранении находится около сорока тысяч образцов семян. Есть коллекция картофеля — самая большая в мире, даже больше, чем коллекция картофеля в Перу — это мировой центр по сохранению картофеля, потому что Латинская Америка — родина картофеля. Культурный картофель хранится только в клубнях, а дикие виды можно хранить и в клубнях, и в семенах, но клубни надо каждый год пересаживать. Пересаживаем коллекцию картофеля в Пушкине на специальном поле, у нас там есть и хранилище. Один из филиалов ВИРа находится за полярным кругом, в Апатитах, ему 90 лет, и там ежегодно в условиях короткого полярного лета наши сотрудники также пересаживают 2800 сортов и гибридов картофеля. Три месяца выращиваем и девять месяцев храним в спецхранилищах, и так из года в год. У нас огромная коллекция плодово-ягодных культур и винограда, на пяти опытных станциях хранится 27 тысяч образцов.

— Институт имеет отделения и опытные станции по всей стране?
— Кроме головного института есть восемь опытных станций, два филиала и 19 опорных пунктов — это небольшие подразделения, где работают один, два, три сотрудника. Всего в ВИРе трудятся около 900 человек. Большинство опорных пунктов находятся в разных регионах России, но также есть в Казахстане, Белоруссии, Приднестровье. Велись переговоры, чтобы открыть опорный пункт на Украине, но из-за последних событий этот процесс остановился. Зато вновь примкнула к институту крымская опытная станция, расположенная под Севастополем. Сейчас мы будем проводить инвентаризацию и смотреть, что там осталось. У нас пока нет точных сведений, в каком состоянии она находится, но есть сведения, что там сохранилось 4300 сортов яблонь и груш — уникальная коллекция.

Опытная станция есть на Дальнем Востоке, которая сохраняет актинидию, амур­ский виноград, сою, овощные культуры. Есть станция в Дербенте, где хранится коллекция пшеницы, винограда. Есть майкопская станция в Адыгее, там сохраняют коллекцию плодовых, овощных и других культур.

В криоцистернах хранятся черенки при температуре до минус 196 градусов.

Опытные станции преобразуют в генные банки

— Сейчас, как известно, идет реформа науки. Коснется ли она вашего института?
— Мы попали в пилотный проект реорганизации российской науки. Структура ВИРа видоизменится. Планируется, что будет институт и двенадцать филиалов по всей территории России. Это будут специализированные филиалы — полевые генные банки, научные подразделения, отвечающие мировым стандартам по сохранению генетического разнообразия культурных растений для настоящих и будущих поколений. В них ученые будут изучать исходный материал и рекомендовать его для селекции. А затем уже селекционеры смогут выводить из этого материала сорта культурных растений с улучшенными характеристиками. Нашим сотрудникам тоже не возбраняется заниматься селекцией, хотя она не входит в рабочие задачи института. На сегодня в госреестр России занесены 472 сорта и гибрида 96 культур, выведенные сотрудниками ВИРа, которые занимаются селекцией на добровольных началах, никаких денег за это не получая.

— Каким образом вы храните растения?
— Ежегодно мы ездим в экспедиции по всей территории постсоветского пространства, где собираем образцы культурных растений и их диких родичей, регистрируем, описываем, размножаем, изучаем и закладываем на хранение. Сохранение коллекции — это весьма сложный процесс. К примеру, ежегодно на станциях и филиалах мы выращиваем тридцать тысяч образцов семенных растений, из них двадцать  тысяч со свежими семенами закладываются на хранение в низкотемпературные камеры, которые находятся в двух зданиях на Большой Морской. Образцы по специальной сложной технологии упаковываются в многослойные пакеты, из которых на специальном оборудовании выкачивается воздух, они запаиваются и закладываются в хранилище, где поддерживается температура минус 10. Специальная лаборатория длительного хранения проверяет всхожесть до закладки, затем проводится периодиче­ский мониторинг жизнеспособности образцов при хранении, и при достижении определенного уровня потери всхожести образец пересевается.

После годового хранения в криоцистернах растения чувствуют себя нормально.

Конвейер нельзя остановить

— А зачем нужна эта огромная коллекция, на содержание и хранение которой тратится столько труда и денег?
— Генетические ресурсы, которые хранятся в ВИРе, — это базовый стратегический элемент биологической, экологической, биоресурсной, продовольственной и национальной безопасности любого государства, и каждое государство старается обеспечить себя подобным запасом, насколько у него хватает научных и финансовых ресурсов. Сейчас в мире функционируют 1740 генных банков растений, где хранится примерно 7,3 миллиона единиц хранения. Россия, представленная нашим институтом, занимает четвертое место в мире по численности коллекции, уступая Индии, Китаю и США. Но мы не уступаем им по исторической ценности коллекции, по изученности, по документированию, управляемости и, главное, по научному потенциалу. То, что ВИР делает, он делает на очень мощной теоретической и научной основе, которую заложил еще Вавилов. Эта преемственность, вавиловский дух позволили нам сохранить коллекцию в блокаду, не развалиться в девяностые годы, когда люди не получали зар­плату, мерзли в этих огромных зданиях, но процесс не останавливался ни на день. Это как в металлургическом производстве: если мартен остановился, то лучше новый построить, чем старый перезапустить. Так и у нас: если нарушить сложнейшую конвейерную систему закладки, то мы начнем терять образцы. В настоящее время у нас хранится 325 тысяч образцов.

Черенки с двумя-тремя почками могут храниться в криоцистернах сто и более лет.

В коллекции ВИРа есть семена иноземных культур, в том числе и семена чая из Латинской Америки.

— Как долго у вас хранятся самые старые семена?
— Зернобобовые растения могут храниться дольше всего. У нас есть семена, которые хранятся с тридцатых годов прошлого столетия, они, конечно, потеряли часть всхожести. Но применение новейших технологий позволяет хранить семена столетиями. В институте есть уникальный биокриокомплекс, состоящий из восьми криотанков, машин по производству жидкого азота, и есть лаборатория, которая подготавливает биоматериал (семена, черенки, почки растений, пыльцу, ткани и другие) для хранения при минус 196 градусах. Ввести в такую температуру растение сложно, вывести еще сложнее: нужны специальные протекторы, чтобы кристаллы воды при замерзании не разорвали клетки растения. По каждому виду растений разрабатываются свои протоколы закладки, ввода и вывода из криохранения. В таких крио­цистернах мы храним, например, черенки плодовых культур с двумя-тремя почками. Есть гарантия, что через сто лет наши потомки этот черенок достанут, посадят и получат живое растение.

В музее института хранятся уникальные снимки о дальних командировках Н. И. Вавилова.