Cиндром переутомления

Утомленное солнце в третий раз нежно с морем прощалось, все не могло успокоиться, выходило на бис и кланялось

Утомленное солнце в третий раз нежно с морем прощалось, все не могло успокоиться, выходило на бис и кланялось 

Потому что трилогия — вообще очень хороший, какой-то фундаментальный формат для искусства. Трилогия всегда выглядит внушительно. Даже если интонация в ней от первой части к третьей меняется до неузнаваемости и драма комдива Котова вдруг превращается в голово-кружительный винегрет, который несется куда-то с такой скоростью, что даже ингредиентов не различишь.

Казалось, что первые «Утомленные солнцем» — это некоторое продолжение чеховских даже мотивов у Михалкова. Такой дом с мезонином, где вдруг резко, тупо и страшно падает нож гильотины и заливает кровью, и все вспоминают, какое, милые, у нас тысячелетье на дворе.

Теперь нам так не кажется, теперь мы просто-таки не знаем, что об этом думать.  Как ни хочется этого избежать, но на восприятие первого фильма неизбежно влияют два последующих, и сейчас он кажется таким неторопливым вхождением в удивительное пространство, которое открыл нам режиссер.Пространство это, по всей видимости, — пространство души русского народа. Но, учтя достижения западного кинематографа, режиссер постарался теми инструментами изобразить нашу реальность. В итоге арестованный комдив сперва попадает в какое-то «Спасение рядового Райана» (на русский, конечно, лад, с заградотрядами). В определенный момент Михалков — Котов перевоплощается в Росомаху из «Людей Х» и стальными когтями увлеченно крошит мелкую шпану — сюда, конечно, мелко настрогали популярные в последнее время фильмы про супергероев. Когда комдив попадает к Сталину, начинается мистический триллер про вампиров. И наконец, вернувшись на фронт, Котов учиняет форменного «Властелина колец», со зрелищным разрушением «Цитадели» зла в финале.

В совершенно комиксовую войну у Михалкова вдруг вторгаются какие-то куски быта еще из того, первого фильма: дом, любовь и трудные личные отношения — видимо, чтобы придать весу и достоверности персонажам. Это совершенно сбивает с толку и создает какой-то комплекс вины: только ты расслабился и понял, что комдив в конце, вероятно, зарежет Гитлера своей железной лапой, — как вдруг какие-то крики, слезы, женщины, дети... Еще больше усиливают эффект хорошие актеры, занятые в фильме, — Виктория Толстоганова, Владимир Ильин, Олег Меньшиков, которым приходится играть в этой, в общем-то, перезрелой и давно надоевшей драме пополам с дурацким боевиком. Получилось прямо-таки оглушающе. Не забыл Никита Сергеевич и про русский народ в целом: недаром комдив Котов попадает на прифронтовую свадьбу, пляшет там, целуется и дарит часы молодоженам, с видом совершенного Паратова, вспомнившего молодость. Народ тут есть, как не быть. Но только глядит камера на этот народ откуда-то настолько извне, что даже непонятно, кто это смотрит, — может, это проклятые фашисты изучают дас ейн рюски культурный традиций: тринкен вотка унд зинген частушка. А может, и вообще не человеки. 

Никита Сергеевич, куда несетесь вы, как гоголевская тройка? Не дает ответа; cлипаются в единый ком добро и зло, усы комдива Котова перепутываются с усами Сталина, и со страшным грохотом рушится кинемато-графическая цитадель «Утомленных солнцем».