Дрейф на островках достоверности

На экраны вышел фильм, поставленный по культовой книге Виктора Пелевина «Generation П»

На экраны вышел фильм, поставленный по культовой книге Виктора Пелевина «Generation П»

Все книги Виктора Пелевина, даже самые фантастичные, — прочно укоренены в нашей жизни. Они растут из повседневности, из нас самих и только потом расцветают и распускаются в неведомое. Впрочем, нет — это Пелевин плавно выкручивает на максимум регулятор нашей собственной способности поражаться маленьким обыденным чудесам. Будь то комдив-бодхисатва, гламурно-дискурсивные вампиры, волки-оборотни из ФСБ или, скажем, весь мир, который есть скорый поезд из ниоткуда в никуда.
Первая полнометражная экранизация романа Пелевина, «Generation П», — начинается примерно по тому же рецепту: сначала мы видим 90-е, такие родные, как мама, которую давно не видел. Ларьки, майки, бородатые люди и та томительно-романтическая, нежная, розовая кожица, которой была покрыта страна после очередной линьки. И все как будто под рукою, и все как будто на века. Вот в самой гуще жизни начал двигать мандибулами начинающий рекламщик Вавилен Татарский, которого судьбы страны и мухоморный отвар возведут на вершину Вавилонской башни, в чертог богини Иштар... Нет уж, лучше не пытаться пересказывать пелевинский роман: это все равно что пытаться своими словами изложить анекдот.
Режиссер фильма Виктор Гинзбург, впрочем, попытался. Гинзбург — русский американец и тоже, кстати, рекламщик. Видимо, это придало ему уверенности.
Поначалу зритель радуется. Не зря все-таки, думает зритель, Виктор Гинзбург мучил нас четыре года с лишним («Generation П» снимали с 2006 года). Не зря весь этот великолепный кастинг — как будто зачерпнули полную пригоршню из житницы русских талантов. Тут, как в густо напичканном бриллиантами яйце Фаберже, на поверхности показываются то Михаил Ефремов, то Владимир Меньшов, то Александр Гордон... Рената Литвинова, Андрей Панин, Сергей Шнуров, Иван Охлобыстин... В какую крошечную сцену ни ткни — попадешь если не в замечательного артиста, то уж точно в приятного человека. В крошечном эпизоде Леонида Парфенова играет сам Леонид Парфенов. Режиссер Гинзбург как бы попытался воссоздать пелевинские лихие 90-е силами самих их участников, можно сказать, прототипов, которые и генерировали весь этот беспредел.
Всю эту гвардию поддерживает, так сказать, артиллерия: мощные спецэффекты. То на горизонте появится силуэт совершенно брейгелевской Вавилонской башни. То дух Че Гевары в компьютерной врезке изложит теорию «Вау-импульса» и «Орануса»...
Уже к этому времени, а то и раньше зрителю окончательно ясно, что все разваливается. Кругом — какая-то суета, слабо похожая на бритвенную иронию Пелевина, прорезающую сознание насквозь. Тут только бесконечными складками опадает какая-то пестрядь. Спецэффекты уже не могут ни спасти, ни ухудшить дело. И становится непонятно, зачем ради этого столько хороших актеров оторвали от более важных ролей. Нет, они сами по себе хороши: Михаил Ефремов, как обычно, в роли измученного человека — в данном случае измученного кокаином начальника Азадовского. Мягко циничен и органичен Александр Гордон (Ханин). Они как бы дрейфуют на островках достоверности и искренности. Но все остальное продолжает мягко стекать по стене. При этом зрительское мучение усугубляет то, что формально-то не придраться: фильм очень подробно, дотошно следует пелевинской книге, боится забыть что-нибудь важное, подробно излагает. Почти все шутки — те же, исправно повторены в необходимом порядке. Но из поэмы, которая о новой жизни мне поет, отчего-то получается пыльный киносборник анекдотов, да еще не смешно пересказанных. Нудный «Ералаш» для взрослых.
Как же так вышло? Ведь все скроено по пелевинским лекалам.
Кажется, вся беда в том, что сама пелевинская проза не отрывается от жизни, следуя ее извивам, — именно поэтому она так поражает. Гинзбург же не может оторваться от Пелевина: перескочить на жизнь фильму отваги не хватает. Ни на девяностые, ни на нулевые — вообще ни на какие.