Эльдар Рязанов: Больше всего на свете я люблю работать!

18 ноября далекого уже 1927 года в Самаре появился на свет Эльдар Александрович Рязанов

Слава богу, всенародно любимый режиссер, автор множества солнечных комедий, в каждой из которых присутствует щемящая нотка печали, встречает свой юбилей в кругу семьи, друзей и коллег, в своем московском киноклубе, который называется «Эльдар».

— Эльдар Александрович, правда, что вы долгие годы обливаетесь каждое утро холодной водой?
— Если нормально себя чувствую, если не болею, то именно так. Еще и часовую зарядку стараюсь делать! И я всей душой и телом люблю такие процедуры, мне вообще кажется, что они будут эффективны, если человек делает их не через силу, а с радостью, удовольствием. Главное — быть по натуре здоровым человеком, не терять с годами этого ощущения, не отступать перед надвигающимися болезнями…

— Вам даже излишний вес никогда не мешал сохранять поразительную активность! Вы — не сторонник диет?
— Никогда не скрывал, что я — обжора (смеется)! Время от времени вел беспощадную и решительную борьбу со своим весом, например ложился в клинику лечебного питания, в «отделение тучников». Это слово ужасно меня задевало! Ну назвали бы «отделение толстяков» — не так обидно.

В клинике работали люди с юмором! Например, в один и тот же час откармливали дистрофиков и утоляли зверский аппетит «тучников». Происходило это так. Дистрофики нестройными рядами подтягивались к столовой, где их ждали высококалорийные деликатесы. «Тучники» же загодя несли караул у столовой, изнывая от голода. Но нашего брата ждала всего-навсего порция тушеной капусты с безвкусной морковью. И так изо дня в день. Нервишки мои не вынесли этих испытаний…

Спасение от такого лечения и тут нашлось в работе, я понял, что главное — отвлекаться от мыслей о еде. Как сумасшедший, почти без перерыва строчил стихи, сценарии... Хотя в глубине души понимал, что долго все равно не продержусь. Так и вышло. Вместе с одним профессором, тоже «тучником», мы подбили повара приготовить для нас что-нибудь стоящее. Например, картошку с мясом. Мы дожидались, когда врачи уйдут домой, запирались где-нибудь и наслаждались. Никогда в жизни — ни до ни после — я не чувствовал себя столь счастливым человеком! А наутро, сходя с весов, бурчал, пряча глаза от врача: «Странно, что-то я не похудел совсем...»

В общем, после лечения мне осталось только признать, что я — крупномасштабный художник (смеется)!

Козинцев говорил: «Режиссуре научить нельзя. Я буду учить вас думать»

— И все-таки в чем секрет вашей удивительной творческой работоспособности, жизнелюбиия?
— Во-первых, надо знать, у каких родителей родиться (Эльдар родился в Самаре, где жили родители его мамы, в семье работников советского торгпредства в Тегеране Александра Семеновича и Софьи Михайловны Рязановых. — Прим. авт.). Это самое трудное дело. Потому что ты в этом процессе участвовать не можешь. Но это очень важный фактор — родиться у таких родителей, как мои. Правда, я уже гораздо старше их. Я ведь пережил мать больше чем на десять лет и отца примерно на столько же...

А если серьезно, то больше всего на свете я люблю работать. Это извращение — одно из самых главных, которые свойственны моей натуре. Секрет мой прост: все время быть в работе и не давать болезням выползать на поверхность.

И вообще я по натуре здоровый человек. Психологически, психически здоровый, понимаете? Хотя это и роняет меня в глазах окружающих. Художник, особенно большой художник, должен скрывать, что он нормальный. Он может быть мрачным ипохондриком или, наоборот, взвинченным эксцентриком, но он не должен походить на обычных людей. И конечно, я получаю заряд от профессии, от своих учителей. Моим первым учителем в режиссуре был великий Григорий Михайлович Козинцев, он брал меня во ВГИК. На первом занятии он сказал нам замечательную фразу: «Режиссуре научить нельзя. И я вас этому учить не буду. Я вас буду учить думать. И если вы осилите это, то до всего остального дойдете сами». Очень мудрая мысль! 

Я никогда не старался сделать комедию смешной. Я старался сделать ее правдивой

— Но какое это имеет отношение к вашей нынешней ясности ума?
— А я вам объясню… Когда мы учились во ВГИКе, Козинцев жил в Ленинграде, а в Москву приезжал несколько раз в учебном году, на два-три дня. Когда он вел с нами занятия, все остальные предметы снимались, и мы занимались только режиссурой. Потом он уезжал, и мы дальше ковырялись сами… А другие мастера за месяц до экзаменов садились вместе со студентами, помогали, а часто вместо них что-то делали. Естественно, у таких студентов показы были шикарные, на них ломился весь институт. А на наши показы никто не приходил, у нас были бездарные показы. Но они были самостоятельными. И когда началась самостоятельная жизнь, то ребята именно с нашего курса состоялись.

Мне же повезло, что Козинцев меня принял, когда мне было шестнадцать с половиной (!) лет. Он меня принял условно… Ну, отношения с Козинцевым — это особый разговор.

Я с юного возраста и по сей день все время нахожусь в тренаже. Не снижая планки. Однажды я заметил такую вещь. Снял какой-то эпизод и что-то не так сделал, не доделал, но решил: «Да это мелочь, никто все равно не обратит внимания!» А потом смотрю: что-то сломалось и все пошло наперекосяк! Я потом мучился, этот фильм смотреть не мог, все думал: «Боже мой, как же я это не переснял сразу!» И уже потом, если у меня когда-нибудь заводилась мысль, что тут что-то не то, я распутывал и либо вырезал, либо переснимал. Я никогда не старался сделать комедию смешной, я старался сделать ее правдивой. А если при этом еще и смешно будет — замечательно!

— Говорят, когда вы нервничаете на съемочной площадке, то у вас может подскочить температура до сорока!
— Утка! Никогда не мерил я температуру на съемочной площадке. Вы только представьте: заорал на кого-то и тут же сунул градусник под мышку. Так ведет себя идиот, а я на него пока не похож. Я вспыльчивый человек — это верно. Когда наталкиваюсь на глупость, вранье, невежество, могу действительно наорать. Но потом быстро отхожу и жалею о случившемся. 

— В Интернете и прессе то и дело появляются сообщения, что Рязанов то госпитализирован, то страдает от каких-то болезней… 
— Дело не только в проказах желтой прессы, а еще в абсолютно продажных докторах. Они на известных пациентах нынче просто наживаются. Вот у меня болит спина, и мне предлагают сделать в клинике Бурденко денервацию — чтоб не болела. Я пришел туда и ушел в тот же день, а на другое утро прочитал, что Рязанов чуть ли не при смерти. Еще случай. Доктора предложили мне неделю позаниматься физкультурой и плаванием в бассейне, чтобы развивался двигательный аппарат. А потом в Интернете написали такое, что кровь в жилах стыла… Хотя я сам туда приехал на машине, сам уехал.

Лучше быть молодым щенком, чем старой райской птицей

— У вас есть такая книга «Поговорим о странностях любви» — любовные истории Герцена, Пастернака, Горького, Огарева, Грина…  А как вам самому удалось избежать романов с молоденькими актрисами, бурных романов и любовных историй?
— Я просто женился на таких женщинах, что не испытывал нужды еще и в романах. Хотя однажды от первой жены ушел налево, но ушел навсегда. Ко второй жене. Она, к сожалению, умерла, у нас был замечательный роман, любовь и все такое прочее. Но Бог ко мне хорошо относится, и через полгода после смерти второй жены я нашел третью (Эмма Абайдуллина, киновед, работает редактором на картинах мужа. — Прим. авт.).

Не то что искал — просто так случилось. Я потом читал в какой-то книжке, что если мужчина был счастлив в браке, то очень быстро женится снова, потому что ему кажется, что будет так же хорошо. А если был несчастлив, то или совсем не женится, или до последнего оттягивает этот момент, боясь повторения. Мне было очень хорошо, и я очень скоро женился. К удивлению всех друзей и своему собственному…

— Какие замыслы вам не удалось осуществить?
— Что толку говорить об этом… Из последнего неосуществленного: к сожалению, я так и не смог пробить сценарий по замечательной книжке Володи Кунина «Русские на Мариенплац». Все затормозилось по самой прозаической причине — денег нет. Многие удивляются: «Как, и для вас нету денег?» А чем я лучше других?.. Лежит у меня один новый сценарий. По пьесе очень хорошего драматурга. Но не буду называть — боюсь сглазить, скажу только, что действие происходит в Древней Греции. Найду деньги — буду снимать, не найду — не буду.

— Интересно, у вас есть свой девиз?
— Конечно, есть. Любому человеку не помешает иметь девиз. Я поделюсь своим. Это слова Марка Твена, но они звучат замечательно: «Лучше быть молодым щенком, чем старой райской птицей!»