Эти предметы люди обычно не замечают

В Мраморном дворце открылась выставка Михаила Шемякина «Тротуары Парижа», посвященная… мусору

В день вернисажа по городу прошло маскарадное шествие под предводительством Славы Полунина и Антона Адасинского. Это — подарок, который артисты сделали художнику в честь его 70-летия.

Михаил Шемякин предлагает приглядеться

«Утробное содержание нашей жизни»

Когда я вошла с Марсова поля, на котором сейчас цветет сирень, во двор Мраморного дворца, поначалу оторопела. Он сплошь был завален черными, туго набитыми мешками, в которые обычно упаковывают мусор. Подумала: а ведь и правда — когда в ветреный день идешь по Петербургу, видишь, как летят мятые полиэтиленовые пакеты, жеваные грязные бумажки, как газоны усыпаны окурками. Такой вот эпиграф к открывшейся в Мраморном дворце Русского музея выставке Михаила Шемякина «Тротуары Парижа».

Ведь не только Петербург, но все большие города тонут в отходах человеческой жизнедеятельности, или, как писал в «Улиссе» Джеймс Джойс, «утробном содержании нашей жизни».

Шемякин на пресс-показе рассказал, что собирал материал для этой выставки 12 лет, бродя по ночам по улицам Парижа (днем не мог, потому что парижане возмущались) и снимая мусор, грязь, собачье дерьмо, смятые бумажки, опавшие листья, потеки сырости и плесени на стенах домов и прочие следы распада и тлена. Всем известно, что Шемякин — художник довольно мрачный.

А потом переводил эти фотографии в материал, прорисовывая по матовым распечаткам пастелью и тушью. Художник решительно отверг чье-то предположение, что он работает с фотошопом, заметив, что это — механика, а он художник старой школы и привык все делать вручную, тщательно.

«Я занимаюсь тем, что вглядываюсь в предметы, которые люди не видят. А ведь в них есть много интересного, таинственного и мистического», — сказал Шемякин. Получившиеся пятна силой его фантазии превращались потом в гротескные, фантасмагорические образы. На выставке матовые распечатки с цветными пятнами демонстрируются внизу, а над ними, сверху, на стенах висят эскизы, образы которых уже узнаваемы. И то, что было, быть может, потеком мочи, оборачивается то силуэтом оперной певицы XVIII века (серия «Театр. Актеры. Закулисье»), то превращается в болотные призраки, литературных героев Гоголя и Достоевского (цикл «Петербург. Сновидения. Фантомы»), а то и в саму «госпожу Смерть».

Цикл «Танцы госпожи Смерть» вывешен отдельно, в красивейшем зале Мраморного дворца с затянутыми темно-красной тканью стенами, огромными старинными зеркалами и драгоценным паркетом. Пожалуй, эти пугающие образы можно сравнить с распространенным в Средние века в искусстве сюжетом «Пляска смерти». У Шемякина она тоже предстает ужасающей. На одном рисунке Смерть заламывает руки и кричит: «Люди делают все, чтобы я осталась на этой планете в одиночестве».

Одна из картин на выставке

В мусоре тоже есть поэзия

На Миллионной ожидалось прибытие маскарадного шествия, возглавляемого Славой Полуниным, Антоном Адасинским, Анваром Либабовым. Послышалась барабанная дробь, затем показались артисты в маскарадных костюмах. Сотрудники ГИБДД не позволили шествию перейти запруженную автомобилями Миллионную в неположенном месте, и оно двинулось через переход. Адасинский шествовал с голым торсом, загримированным потеками «грязи», одетый лишь в невероятно красивый шлейф из пакетов для мусора, который словно жил отдельной жизнью, развевался по ветру, двигался по своей воле. Слава Полунин в золотистом комбинезоне упорно катил перед собой огромный шар, слепленный из бумаги, словно мифический Сизиф.

Анвар Либабов мужественно ковылял на ходулях. Митя Шагин в тельняшке был человеком-пароходом, сделанным из картонной коробки.

Во дворе Мраморного дворца, куда прорвались клоуны, а за ними зрители, началась официальная часть с выступлениями директора ГРМ Владимира Гусева и самого Михаила Шемякина. В это время гелий, которым, оказывается, были наполнены черные мусорные мешки, начал из них выходить. Возникла иллюзия городской свалки, над которой витает метан, «погружая в мерцание землю и небо и усиливая ощущение сакральности» (Джеймс Джойс. «Улисс»).

А когда зазвучала нежная музыка ансамбля «Небесная высь», расположившегося на грузовике-мусоровозе, стало ясно, что в мусоре тоже есть поэзия.

Антон Адасинский и Слава Полунин веселили народ, не щадя себя

Прямая речь

Костюмы главных персонажей шествия создали известные петербургские модельеры Юлия Бунакова и Евгений Хохлов — авторы уже легендарной формы «Аэрофлота».

— Мы сделали часть костюмов: для Антона Адасинского, Славы Полунина, ходулистки и детей-флейтистов. И помогали декорировать уже готовые костюмы, чтобы они вписались в общую канву.

— Мне показалось, что костюмы сделаны в стилистике серии Шемякина «Танцы госпожи Смерть»…
— Да, есть такой момент. Но все же общая идея была — мусор. Хотя вы правы, какая-то мистика в костюмах и действии присутствует.

— Расскажите, пожалуйста, о технике и о материалах, которые вы использовали.
— Костюм Славы Полунина сделан из крафта и по фактуре полностью повторяет мятую, жеваную структуру бумажек, валяющихся на улицах Парижа или Петербурга, какие фотографировал Михаил Шемякин для своей выставки. Костюм Антона Адасинского сделан из синтетического материала, имитирующего мусорные пакеты, напоминает огромное облако из мусорных пакетов или пену гигантской волны. Шлейф достигает восьми метров в ширину и пяти в длину.

В костюм ходулистки, который выполнен из того же материала, что и костюм Антона Адасинского, вставлены шары с гелием, который немного тянет весь объем вверх. И кажется, что он воздушный, летящий, ускользающий. Детские костюмы выполнены из нарезки лент, также имитирующих мусорную гору, — эти ленты трепещут на ветру, движутся, словно живут сами по себе.