Фантастика возвращается новым журналом

Вышел в свет альманах «Астра Нова»

«Фантастика — это архитектура наших мечтаний, и наши книги будут вдохновлять следующие поколения мечтателей», — говорил Рей Брэдбери. Он предсказал появление мобильных телефонов, плазменных панелей, фильмов в формате 3D, виртуальной реальности. Но главное в его книгах, так же, впрочем, как и в творчестве его собратьев, будь то польский писатель Станислав Лем или наши братья Стругацкие, все же — не прорыв в будущее, а человеческие взаимоотношения, чувства, проблемы.

Однако хорошая фантастика, приподнимая над обыденной реальностью, меняет «оптику», через которую мы видим этот мир, вносит в нашу жизнь элемент волшебства. Возможно, поэтому у этого жанра так много поклонников даже сегодня, когда чтение книг, казалось бы, вышло из моды.

Сразу после смерти Бориса Стругацкого в Петербурге закрыли журнал «Полдень. XXI век». В Москве примерно в то же самое время перестал выходить журнал «Если», в котором тоже публиковали фантастику.

Потому известие о презентации первого выпуска альманаха «Астра Нова» поначалу показалось не менее фантастическим, чем рассказы классиков этого жанра.

О том, как удалось выпустить в свет новое издание, как отбирались писатели и их произведения, чем жанр фантастики отличается от фэнтези, корреспондент «ВП» поговорила с главным редактором свежеиспеченного альманаха Кириллом Берендеевым.

— В этом году закрылись многие любимые читателями фантастические журналы. Причина — отсутствие финансирования. Как же вам удалось запустить новый проект и не боитесь ли прогореть?
— Знаете, поначалу мы не решались запускать бумажный вариант издания. Но желание заявить о себе во весь голос перевесило. Да и потом, сетевые издания часто недолговечны, зависят от прихотей хозяев площадки, на которой размещены. Поначалу мы хотели сделать пробный выпуск в сотню экземпляров, однако Григорий Панченко, главный редактор ганноверского «Меридиана» и член нашей редколлегии, уговорил пойти другим путем — так один из спецвыпусков его журнала стал пилотом нашего альманаха.

— Расскажите, пожалуйста, об авторах и их произведениях...
— Пилотный номер вместил семь рассказов семи авторов. Открывает номер «Выход в люди» хорошо знакомой читателю Ники Батхан. Это — остроумная миниатюра, написанная в жанре псевдорецензии. За ним «Кошкины сны» Юлии Бекенской, пока еще малоизвестной, но, безусловно одаренной писательницы, жительницы второй столицы: в ее рассказе Санкт-Петербург предстает городом-фантомом, городом-призраком, живущим своей жизнью. «Снегурочка» Олега Кожина, тоже не новичка в литературе, писателя сколь остроумного, столь и пугающего, — интересная трактовка известного сюжета пьесы Островского. Этот рассказ занял первое место на конкурсе сетевого журнала «Даркер», и не зря, действительно страшно. Следующий рассказ, «Химера», написан молодой москвичкой Еленой Бакулиной — напоминание о простых человеческих чувствах, которым не будет покоя, даже если их обладательница уже давно не та, которой хочет казаться самой себе. «Великолепная тройка» севастопольца Андрея Лободинова — о ребенке, который отличается от всех остальных, но очень хочет быть таким же, как все.

«За дверью» Геннадия Ядрихинского —  тоже история детского одиночества.

Завершает  подборку фантасмагория хорошо известного писателя Сергея Игнатьева «Смородова Горка» — опять же о детях, об их взрослых проблемах, об их мире.

— Это все фантастика или фэнтези? Борис Стругацкий говорил в последнее время, что 90 процентов современной фантастической литературы — это фэнтези: таковы требования рынка…
— Борис Натанович прав, многие произведения, которые по привычке относят к научной фантастике, маскируются под нее звездолетами, бластерами и телепортами, а по сути оказываются именно фэнтези. Но фэнтези напрасно многие оговаривают, считая ее уделом закомплексованных юнцов и дамочек бальзаковского возраста, еще поджидающих принца. Брэдбери писал, что его «Марсианские хроники» — это именно сказка. Если подходить со строгих позиций, то — да, победа необъяснимого над рациональным налицо, но нельзя не признать и другое — это удел нашего времени. Стремительный рывок научно-технического прогресса, продолжавшийся весь XX век, сошел на нет, став лишь средством в борьбе за комфорт и уют, за получение все большего количества в целом совершенно ненужных товаров, которые надобно менять ежегодно, чтобы быть как все. Мы как-то разом превратились из мечтателей в потребителей, и это не может не отразиться на наших предпочтениях. То, что наши отцы считали невообразимо далекой фантастикой, как, скажем, видеозвонки, мгновенный доступ к любой библиотеке или ежеминутно обновляющаяся газета, превратилось в повседневность. Причем это произошло столь стремительно, что у многих из нас подсознательно вызывает неясный ужас — хотя бы потому, что технологии создания подобного остались для многих чем-то мистическим. А поскольку непостижимое стало рядом, возрос интерес именно к его проявлениям и в литературе. Одна сказка стала былью, неудивительно, что ожидаешь и другой — магов и их волшебных палочек, которые вообще все будут делать вместо нас. Ну а персонифицированный страх создал новое направление — жанр бытового ужаса, где самые обычные предметы становятся монстрами, начиная от машины-убийцы Стивена Кинга и заканчивая восставшими роботами Кэмерона.

— Известно, что лучшим фантастам удавалось непостижимым  образом предсказывать будущее. «Пророчат» ли писатели, которых вы собрали под одной обложкой?
— Искренне надеюсь, что пророчат, ибо вещи, описываемые в некоторых рассказах что первого, что второго номера, настолько парадоксальны, настолько не укладываются в привычное миропонимание (в пилотном выпуске особо это касается рассказов Бекенской и Игнатьева), что, быть может, зря мы их поименовали мистикой. Вероятно, это некий сигнал из далекого ли, близкого ли будущего, который мы просто, по непониманию своему, не уловили и продолжаем считать игрой воображения. Посмотрим, так ли это. Надеюсь, лет через десять — пятнадцать будем знать наверняка.