Филип Трейси: Пока у каждого человека есть голова — потенциал шляпного искусства будет велик

В Музее современного искусства «Эрарта» представили выставку «Филип Трейси: шляпы в XXI веке». А заодно и самого мистера Трейси

Модники и эстеты всего Петербурга вострепетали и явились сюда, в музей «Эрарта», 6 февраля. Многие были в причудливых шляпах. Может быть, и напрасно они их надели — соревноваться с теми головными уборами, что выставила «Эрарта», было просто бессмысленно. 

Этот человек — главный шляпник планеты. Его шляпы носят принцессы, герцогини и сама английская королева; ему делают заказы Мадонна, звезда «Секса в большом городе» Сара Джессика Паркер и Леди Гага; с ним работали Карл Лагерфельд, Версаче, Валентино...

Филип родился в деревне Ахаскра в западной Ирландии, в многодетной семье пекаря. Он с шести лет увлекался модой: посещал, одевшись в свой единственный костюм с галстуком, местные свадьбы, которые только и были «гламурными» событиями в округе, альтернативой модных показов. Потом начал мастерить одежду для кукол своей сестры.

Отучившись в Дублинском колледже искусств и дизайна, переезжает в Лондон: тут его замечает редактор журнала «Татлер» Изабелла Блоу… И с этого начинается взлет Трейси: он делает шляпу для показа «Шанель». В головном уборе в виде птичьей клетки на обложке «Вога» появляется Линда Евангелиста. С тех пор Трейси остается неизменно на гребне волны высокой моды. А в 2007-м родина признает его высокие заслуги, наградив орденом Британской империи… Правда, Филип все равно подчеркивает: я люблю Англию, но сам я — ирландец!

В залы, где выставлены шляпы Трейси, попасть нелегко: экскурсоводы призывают идти за ними след в след, не то можно заблудиться. Выставку приурочили к открытию нового крыла музея.

В залах темно. Лишь подсвечены манекены, женские головки с утонченно-длинными шеями; полнейший ар-нуво. Шляпы отбрасывают резкие тени на стены.

Это даже не шляпы, это наголовные скульптуры. Цветки орхидей. Облако бабочек. Кораблик (ну, это еще традиционный мотив — Трейси позаимствовал его от шляпки Марии-Антуанетты). Замок с множеством башен, с облаками, пролетающими мимо шпилей, а если заглянуть в окошки — с лестницами и портретными галереями. Телефон, наконец. А некоторые уборы похожи просто на геометрические упражнения, какие-то волны, параболы и спирали Фибоначчи...

Одна из шляп — «в девичестве» перчатка Майкла Джексона, кумира Трейси. После его кончины родственники Майкла предоставили шляпнику доступ ко всем сценическим костюмам певца — для вдохновения. Перчатка усеяна стразами Сваровски. Другая коллекция шляп целиком посвящена Сваровски, тут и огромная хрустальная звезда во лбу горит, и целая маска из разноцветных камней…

Посреди зала водружен вздыбившийся золотой единорог — символ приверженности мистера Трейси сказочному миру.

Сам он ходит по залу и с удовольствием показывает посетителям свои работы — приподнимает трубку шляпки-телефона и позирует с ней. Рыжевато-белесые волосы, красноватая кожа — то, что мы считаем типично английской внешностью. Да, именно такие Джеки и Дики в английских сказках попадают внутрь волшебного холма, в мир фэйри, где видят эльфов в удивительных нарядах… Кажется, Трейси одной ногой так и остался в холме.

При нем свита шляпных нимф в выразительных уборах. 

— Это мистер Трейси специально для вас изготовил? — с почтением спрашиваю одну из них, в огромном черном берете.
— Нет-нет, это не уникальная шляпа. Просто пример его серийной работы.

Сам шляпных дел мастер — с непокрытой головой. Хотя, рассказал он, его мастерская выпускает и мужские головные уборы — но «здесь он придерживается консервативных взглядов». Видимо, только в шляпах, не в одежде. Мистер Трейси был облачен во что-то ярко-синее с желтым. Здесь, как выяснилось, не было политического подтекста. Просто это его любимые цвета.

— Вас когда-нибудь сравнивали с Безумным Шляпником из кэрролловской «Алисы»? — спрашивает его кто-то.
— Ну, знаете, это уже банальность.

Я тоже спрашиваю:

— Мистер Трейси, а вы, наверное, как настоящий ирландец, католик? Мне кажется — или вас вдохновляли еще и головные уборы католического духовенства? Знаете, все эти епископские митры, кардинальские шляпы...
— О да, конечно! Вы это поняли? Вы умный человек. Конечно, это тоже на меня повлияло. И тут есть работы, вдохновленные церковными уборами.

— Вы делаете шляпы для звезд сцены, для аристократии, для показов от кутюр. А пробовали показать свои шляпы, объяснить свое увлечение односельчанам? Наверняка это люди, далекие от высокой моды. Как они реагируют на ваши шляпы?
— Мы просто живем в эпоху знаменитостей, чья жизнь нас интересует. Но на самом деле пропорция селебрити среди моих клиентов очень мала. Да, я работаю с культовыми персонажами, мне с этим повезло. Но это далеко не всё. 

Не хочу прозвучать высокомерно — но если бы меня так уж заботило, что думают другие люди о моих шляпах, я бы, наверное, с утра даже не вставал с кровати, чтоб браться за работу.

Конечно, я понимаю, что мое ремесло достаточно экстравагантно. Но я уважаю другие точки зрения.

На самом деле я очень заинтересован в публике, которой не интересна вся эта высокая мода и мир селебрити. Моя родина — в западной Ирландии, в маленькой деревушке Ахаскра. 

Те шляпы, что вы увидите на выставке, — это самое выразительное из того, что я делаю. Это объекты шоу-бизнеса, они — для развлечения людей. Но я создаю и классические, очень консервативные вещи. Вы бы здорово разочаровались, увидев их. Или нет?

— Чтобы создать шляпу — вам обязательно нужно видеть заказчика? Или вам достаточно своей фантазии?
— Мне важно сперва встретиться с клиентом. Очень сложно, невозможно практически что-то сделать, не видев человека. Хотя сейчас, в век быстрых коммуникаций, помогают и вещи вроде скайпа.

— А не бывало с вами такого, чтоб вы увидели шляпу и подумали: «Вот черт, почему это не моя идея! Почему это не я сделал!»
— Нет, пока такого не случалось, честно говоря. На самом деле мир шляпного дизайна достаточно узок, по-настоящему талантливых людей мало. Есть куча посредственностей... 

Мне кажется, когда ты создаешь что-то удачное — это хорошо для всех, тут нечего завидовать. И потом, хотя я в бизнесе уже двадцать пять лет, шляпы все-таки изобрел не я.

Когда я начинал свою карьеру, шляпников было еще меньше, чем сейчас. Сейчас есть множество молодых дизайнеров, в том числе в России, которые занимаются шляпами. Для меня шляпа — это символ позитивности. При этом шляпы всегда, всю историю, были провокативным элементом одежды. Шляпа заставляет вас задуматься: вам она либо нравится, либо раздражает. Равнодушным остаться нельзя.

Меня очень радует возможность влиять на то, как люди в XXI веке будут воспринимать шляпы. Мне даже кажется, что это — моя миссия. 

Людям нравится говорить, что шляпы не для всех, что это не очень расхожий головной убор. Ну а мне кажется, что пока у каждого человека есть голова — потенциал шляпного искусства будет велик.

И я уверен — хотите верьте, хотите нет, — что в XXI веке шляпы еще дождутся своего расцвета.