Гений и злодейство — в одном

Уникальная своим нездешним, небытовым, величавым талантом московская актриса Оксана Мысина играет текст театрального философа-эзотерика Клима «Театр Медеи», поставленный в Школе драматического искусства: на сцене Театра «Особняк» 13 декабря в 19.00.

Московская «Школа драматического искусства», к которой вполне подходит эпитет «легендарная», создана Анатолием Васильевым, к коему этот эпитет тоже куда как подходит. В этом театре неизменно транслируют интеллектуальные эмоции. Когда сам автор текста «Театр Медеи» Клим учился у Васильева, его спектакли могли идти по трое суток, декларируя абсолютный приоритет искусства перед повседневной жизнью. Теперь как минимум в обеих столицах регулярно ставятся климовские тексты — не просто монологи для образованных и ярких актеров, не просто потоки сознания, но крутые виражи мысли, мастерски выруливающие на метафизические, мистические, космические прозрения.

Умная, мощная трагическая актриса Оксана Мысина любит вспоминать, как в Камергерском переулке, где находится знаменитый МХАТ, встретила Клима, он дал ей 300-страничную рукопись своей «Анны Карениной» — и как потом, сидя на переднем сиденье троллейбуса, она была «захвачена в сладкий плен фантазии и вольного движения мысли»: «время и пространство изменили свой ход», актриса забыла, куда и зачем едет. Не только она, но и всякий театрал, видевший спектакли Алексея Янковского по текстам Клима — с Александром Лыковым (уже ушедшие в историю) и отличной латвийской актрисой Татьяной Бондаревой (идущие на сцене по сей день), — переживали примерно то же состояние.

Спектакль «Театр Медеи», едущий в Петербург на гастроли, — новейший: премьера в Москве проходит как раз в эти дни, 9 и 10 декабря. Это монолог двух Медей: до убийства — и после. Играть их, по мысли Клима, должны разные актрисы, но Мысина справляется одна. В ее устах это не просто история женщины, обладавшей всей полнотой счастья, а после предательства мужа превратившейся в гения разрушения, — это еще и история художника на фоне звездного неба, в котором (в художнике) живут «два ангела, темный и светлый». Художника, которого не минует процесс саморазрушения, но для которого соприкосновение со смертью — та точка, от которой надо оттолкнуться и полететь.