Георгий Гречко: Мы можем удивить мир нашими космическими туалетами!

Если ввели рыночные отношения — то за рекорды надо платить, считает знаменитый космонавт

Тема космоса, космических рекордов не первый раз обсуждалась на Петербургском экономическом форуме. Завидев дважды Героя Совет­ского Союза летчика-космонавта Георгия Гречко в компании с коллегой — тоже Героем Советского Союза, Героем России Сергеем Крикалевым, «Вечёрка» воспользовалась случаем и поинтересовалась, о каких рекордах в наше кризисное время идет речь. Но для начала мы попросили автограф. Георгий Михайлович положил блокнот себе на грудь и написал пожелание читателям «Вечёрки».

— Георгий Михайлович, наверное, в космосе легче было писать на этой бумаге, чем здесь?
— Вот так я в космосе и писал — прямо на груди, иначе бумага уплывает. Оттуда и привычка пошла.

— А еще какие привычки вы привезли с собой из космоса в обычную жизнь?
— Длинную ложку. Дело в том, что на корабле были такие длинные емкости, в которых находилась еда, и ее надо было оттуда доставать. И многие космонавты такую ложку домой привозили. И я привез — ем только ею. Во время войны солдат пользовался только ложкой — засовывал ее в сапог и чем чаще  ее доставал, тем лучше, — ни о каких вилках и ножах речь не шла. Я смеюсь, конечно, но когда залезаю туда, где есть кухонные принадлежности, всегда смотрю, на месте ли она.

— Здесь говорилось о рекордах открытого космоса, но с ними у нас в последнее время негусто. Как вы считаете, что нужно делать, чтобы «рекордам наши русские дать имена»?
— Рекорды меня как-то не очень интересуют — в космос летаешь не за рекордами. Но хотелось бы, чтобы были какие-то научно-технические достижения в космосе, — такие, как первый спутник, первый человек-космонавт, чтобы мы все-таки в чем-то были впереди американцев, китайцев. Но, мне кажется, для этого нужно внимание наших властей…

— Власти говорят о новой волне приватизации. Как вы думаете, если космические компании станут частными, это поправит ситуацию?
— Нет конечно. Потому что если я, к примеру, приватизирую космическую компанию, то затем, чтобы получать прибыль. Я не буду делать сложных экспериментов, не буду делать длительных полетов — буду печь что-нибудь такое простое, типовое, числом поболее, ценою подешевле. Мощные научные достижения не только, кстати, в космонавтике, но и в других отраслях науки — государственные, но если государство в этом не заинтересовано, частник заменить на этом пути государство просто не сможет.

— Но что-то изменилось в последнее время?
— Изменилось: в астрономическом кружке удвоилось число школьников.

— Это очень хорошо, но в школу пока еще не вернули астрономию…
— Зато там есть какие-то ОБЖ! А… зачем человеку астрономия? Ему надо знать, как под трамвай не попасть, как не подавиться едой какой-нибудь. А если ты будешь ходить по улицам и смотреть на звезды, так и под автомобиль можно попасть.

— Но хочется думать о высоком, о прорывах, о том, что раз кто-то звезды зажигает, значит, это кому-нибудь нужно…
— Прорывы можно делать и здесь. Например, сейчас люди увлекаются конкурсами — «Самая большая пицца», «Самый большой блин»…

— Ну а если это будет самый большой космический корабль — разве плохо? Чтобы слетать на альфу Центавра или на Марс — яблони посадить…
— А зачем? Я вообще думаю, что мы зря вышли в космос: и опасно, и очень дорого. Летали на самолетах, надо было и продолжать летать. Да и на самолетах, честно скажу, зря стали летать — и опасно, и падают, и горючее жгут, и СО2 добавляют. Наверное, нужно было плавать на кораблях — это медленно и красиво…

— Лучше тогда уж из пещеры не выходить…
— Да я к этому и веду — зря мы пещеры покинули (смеется). Сейчас в Америке принято: если ты пропустил женщину вперед, то тебя обвиняют, что это сексуальное домогательство, а ведь этот обычай пошел от каменной пещеры — сначала вводили в нее женщину, и если ее не съел саблезубый тигр, можно было и самому войти…

— Кстати, о женщинах. Только что в космос полетела китаянка, а до этого американки, еще раньше — наши советские женщины — Терешкова, Савицкая. Георгий Михайлович, скажите, пожалуйста, джентльменский кодекс  в космосе работает? 
— А как же!

— То есть вы пропускаете даму первой в… открытый космос?
— Ну, уж если она выжила и оказалась на корабле, то пойдет первой (смеется). Но вы поняли, что это шутка.

— А если говорить серьезно — сейчас то и дело твердят о конкурентоспособности. Мы что-то можем предложить, чем-то гордиться?
— У нас неплохие старые космические корабли, неплохие скафандры, катапультируемое кресло и самые лучшие космические туалеты, которыми мы можем долго гордиться, можем даже на Марс полететь — они выдержат.

— То есть на Марс все-таки сможем долететь и яблони посадить?
— Нет, американцы посадят.

— Но где мы можем быть первыми?
— Я же говорю — мы можем удивить своими космическими туалетами…

— И неужели это все? Мы были первыми в космосе, а теперь что получается — нам уготована роль последних?
— Дело не в этом — дело в деньгах. Чтобы стать всемирно известным пловцом, нужны просто хорошие плавки. А чтобы сделать что-то выдающееся в космосе — нужны и деньги, и технологии, и подготовка людей. То есть это очень сложное, дорогостоящее дело. Там, где это понимают, например в автомобилестроении, там делают дорогущие концепт-кары, а потом с них переходят на обычные машины, а где не понимают — клепают «Жигули»… Все-таки руководство должно выделять деньги. И если ввели рыночные, базарные отношения — то надо платить. Раньше мы работали не за деньги, но тогда была другая идеология. А при этой идеологии — плати! Если выделять миллиарды на полеты — и на Марс можем полететь, что хочешь можем сделать. 

— Георгий Михайлович, что-то у нас мало позитива…
— Позитив будет, но уже в следующих поколениях.