И крестиком я вышивать могу, и шью, как дочка Ива Сен-Лорана

Неделя моды завершилась презентацией книги Кати Перцовой о знаменитом модельере

Катя, проработавшая в знаменитом Доме на авеню Марсо, 5, двадцать лет, рассказала о том, как воплощались блистательные замыслы великого кутюрье в материале, как он строил свои отношения с портнихами, закройщицами, вышивальщицами...

«Что ж теперь — каждая портниха, которая работала в этом Доме, будет писать мемуары на тему «Я и гений»?» — возмущались в кулуарах. Одно дело — не так давно вышедшая в свет книга Пьера Берже, с которым Сен-Лорана связывали длительные творческие и личные отношения. И совсем другое — воспоминания обычной работницы знаменитого дома, личные отношения которой с маэстро свелись к одной-единственной реплике: «А, вы и есть наша русская?»

Думаю, сбивает с толку неудачное название книги, которое сразу заставляет вспомнить вереницу «мемуаров», что появляются после смерти любого великого человека.

На самом-то деле в книге Кати Перцовой абсолютно нет никаких попыток урвать себе часть славы великого модельера. Катя держит дистанцию, рассказывает о маэстро и его Доме моды со своей колокольни. Она не делает вид, что знала гения близко, но она двадцать лет работала с ним бок о бок, а значит, ей есть что рассказать.

У Кати были свои отношения с гением моды. Первое знакомство с ним произошло еще в Москве, в Большом театре, куда ее взяли на работу в костюмерный цех. «Мне очень повезло: моим педагогом была самая лучшая мастерица, которая одевала Майю Михайловну Плисецкую, была ее личным костюмером. Удивительное совпадение: один из первых костюмов, который мне довелось держать в руках, оказался костюмом Майи Плисецкой, одной из первых работ была реставрация и обновление хитона, в котором она тогда танцевала балет Ролана Пети «Гибель розы» на музыку Малера… Костюмы были изготовлены по эскизу французского модельера Ива Сен-Лорана», — вспоминает Катя.

В 1980 году Катя вышла замуж и уехала в Париж. В знаменитый Дом моды на авеню Марсо, 5, она попала по рекомендации Большого театра — с улицы туда не брали. Первое, что она увидела, придя на работу, — черно-белая фотография Майи Плисецкой в том самом хитоне и терновом венке. В Доме моды, по ее словам, был строгий дресс-код, впрочем, от такого не отказались бы многие из нас: служащие были обязаны носить одежду марки «YSL». Особенно красиво выглядели те, кто работал рядом с маэстро: «Никогда нельзя было увидеть один и тот же туалет с одними и теми же аксессуарами, это считалось верхом дурного тона».

Катя занималась аксессуарами: «Сначала я оформляла зонтики, потом — карманы джинсов, потом рисовала бриллианты и ювелирные украшения». Непосредственно с маэстро она сталкивалась редко. Но иногда «дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, и там можно было видеть сидящего за столом маэстро и его верного бульдога Мужика. Иногда Мужик выбегал в коридор, это всегда означало, что хозяин на месте. Они никогда не расставались».

Катя, без сомнения, восхищается Сен-Лораном. Но не льстит ему и не идеализирует его: «Не надо представлять Ива Сен-Лорана неким хрупким созданием не от мира сего! Он мог быть и злым, и саркастическим, и предвзятым — даже с близкими… Сен-Лоран держался отшельником. Периоды его кризисов и депрессий, в которые он время от времени погружался, конечно, создавали определенное напряжение, особенно тогда, когда начиналась работа над очередной коллекцией. И каждый раз сотрудники дома передавали шепотом, как величайшую тайну, что это последняя коллекция, что Сен-Лоран уходит. Но в конце концов все наряды отшивались в срок, каждое дефиле становилось событием сезона, а сам Сен-Лоран в полном изнеможении отправлялся в Довиль или на свою виллу в Марокко набираться сил…»

Фото из книги «Мой Ив Сен-Лоран»

В Мой Мир

Опубликовать