Игорь КОНЯЕВ: Половина зрителей обычно не знают, чем заканчивается «Чайка»

Жажда сохранить традиции в дальнем и ближнем зарубежье порой куда сильнее, чем в культурной столице, неутомимо экспортирующей наших режиссеров в зарубежные русскоязычные театры. Игорь Коняев уехал полтора года назад в Латвию не на минуточку: руководство Рижским русским театром им. Михаила Чехова, в котором и был поставлен спектакль «Не все коту масленица», представленный на фестивале, — акция долгосрочная. При том что в Петербурге Коняев — один из самых востребованных режиссеров «широкого профиля»: и оперетту вам поставит, и оперу, и драматический спектакль, в нашем городе так и не нашлось для него театра-дома.

— Игорь Григорьевич, долго ли вы колебались, принимая решение возглавить Рижский русский театр им. Михаила Чехова? Ведь Латвия фактически всегда оставалась для русских «чужой территорией»…
— Когда Эдуард Ильич Цеховал, директор Рижского русского театра, предложил подумать о возможности работать в Риге, его приглашение было как снег на голову. Привлекла меня та идеальная модель театра, о которой мечтает любой режиссер: театр — школа — театр. Нужно было набрать курс при Латвийской академии культуры для русского театра и заняться преподаванием. Такого опыта в моей жизни еще не было, да и в Риге я побывал до этого только единожды — с отцом в 14 лет. А сейчас уже начинаю привыкать к латышскому языку и знакомиться с историей народа.

— Кто в сегодняшней Риге зритель вашего театра?
— Зрителем Театра им. Михаила Чехова может стать любой, кто купит билет на его спектакли (улыбается). Увы, у нас нет статистических данных о национальном составе зрительного зала, хотя наша репертуарная политика рассчитана прежде всего на русскоязычного зрителя. Но много латышей посещают наши спектакли, и даже они оставляют свои отзывы в виртуальном «театральном салоне», который открыт на сайте театра. В этом сезоне у нас появились титры на латышском языке, и это очень хорошо: это дает возможность совершенствовать свои знания в обоих языках, что крайне необходимо сегодня, потому что языковое образование в латвийских школах резко ухудшилось.

— Много ли молодых зрителей ходят на русскоязычные спектакли?

— Молодежи ходит в театр много, любопытно, что для них стала очень привлекательна Малая сцена, на которой ставят молодые режиссеры молодую драматургию. И туда так просто не попасть, надо «очень заранее» покупать билеты. Но и на Большой сцене есть несколько спектаклей, которые молодые люди смотрят взахлеб, например «Метод Гренхольма» Жорди Гальсерана в постановке Сергея Голомазова. Как сказал один молодой человек: «У меня от этого спектакля крышу сносит»...

— Когда я переодел чиновников и их окружение в современные костюмы, а место действия перенес в ресторан «Островский», я только хотел подчеркнуть трагизм ситуации: идеалист в любом костюме и в любые времена — смертник. Жизнь в нравственном отношении деградирует, от этого не удерживает даже религия. Поэтому переодевай или не переодевай чиновника, а проблема «доходного места» никак от этого не меняется. В спектакле «Не все коту масленица» мне нужен был другой образ, другой ритмический рисунок. Я просил художника Елену Олейник создать патриархальную среду, старинный образ жизни, чтобы ничто не напоминало современность. Я буду рад, если зритель задумается об истоках человеческого невежества и поймет, что среда и костюм не играют в этом никакой роли.

— Трудно понять, чем привлекает гений. Отчего красота завораживает? Почему влюбляются в талантливых людей? Я с детства был «контужен» Станиславским, поэтому всегда старался «чистить себя» под Чеховым, Достоевским, Тургеневым, Островским (список можно продолжить)... Но вы меня удивляете, когда говорите, что сюжет пьесы «Не все коту масленица» всем известен. Это кому же? Нескольким критикам, журналистам и учителям русской литературы? А вы знаете, что ровно половина зрительного зала обычно не знает, чем заканчивается чеховская «Чайка»? А «Чайку» проходят в школе, хотя… я не берусь сегодня это утверждать: времена меняются. Вот, например, в русской школе в Латвии весь Чехов представлен одним рассказом «Толстый и тонкий», может быть, и у нас министр Фурсенко уже убрал все ненужное из школьной программы, я не знаю... Поэтому пусть пока купец Ахов походит в старинном платье, а мы поборемся со своим невежеством и не будем переодевать его раньше времени в современный костюм от Бриони.